Своя. Наш ребенок, которого мне предстоит защитить. Воспитать. Привить любовь к отцу. И помнить. Всегда помнить, что Эрик был.
Люсия вернулась не одна — с Дэном, и я удивилась, насколько обрадовалась ему. Всем им. Людям, ни разу не омрачившим мое существование, обитающим отдельно от колючего мира. Наверное, Барт ради меня остался в совершенно незащищенной квартире — ведь обычно он щепетилен в вопросах безопасности сольвейгов. Я была дорога ему: то ли настолько сильно напоминала Ниру, то ли заменила дочь, которая у него так и не родилась. Как знать. Он тоже был дорог. Близок. Теплый и надежный. Но лишь тогда я впервые поняла, что он прав: я должна остаться.
Жизнь странно сплетает судьбы. Мою и атли. Мою и Эрика. И эти сплетения неизменно оставляют следы — горящие метки, следуя которым, обязательно куда-то придешь.
Впрочем, не только моя судьба делала странные витки, приводя в самые неожиданные места. Глеб позвонил ближе к обеду и сказал, что не приедет. Альрик покинул Липецк, уехал по делам, разочаровавшись, видимо, в отсутствии интересных событий. Эрик ушел, мы с Владом не виделись, и эксперимент медленно скатился в разряд провальных.
Но это стало плюсом для Глеба. И я надеялась, у них с Никой все будет хорошо. Рискованно, конечно, нарушать запрет Первозданного, но жить в постоянной тоске тоже нельзя. Увязнешь. Обрастешь мхом нездорового цинизма, захиреешь и быстро состаришься.
Я тоже не собиралась тосковать. Рядом близкие, внутри растет новая жизнь, а значит, не все потеряно. И постепенно я чувствовала, как тепло и радость наполняют меня, прогоняя боль и грусть.
Откинувшись на спинку дивана, я рассеянно слушала разговор Барта с Дэном. Люсия уснула, положив голову мне на колени. Я перебирала ее мягкие волосы и надеялась, что целительнице снятся хорошие сны.
Я и сама почти задремала, но очнулась, услышав знакомое имя. Гектор. Ясновидец с уникальным даром — таким, как у Ники.
Дэн говорил, что Гектор исчез. Бросил свой клан и не сказал, когда вернется. А ведь до этого был исполнен гневом найти того, кто выпил единственную его кровинушку. Что ж, я его понимала — сама бы убила за ребенка. Ежедневно видеть, как родной человек мучается, потерявшись в собственном разуме — что может быть хуже?
— Меня тоже беспокоит, что Гектор покинул мир. И боюсь, когда он вернется, станет еще сильнее.
— И что? — безразлично спросила я. — Ясновидцы тоже имеют право защищаться.
Барт нахмурился, а Дэн ответил:
— Провидцы сольвейгов предрекают несчастья, связанные с Гектором. Его ненависть может натворить дел. Вообще ситуация в мире нестабильна — никого не устраивает правление охотников, только вот против Альрика пойти никто не смеет.
— Пока, — кивнул Барт. — Первозданный не будет править долго.
— Что? Снова переворот? — насторожилась я.
Переворот — это плохо. Переворот ведет за собой новую войну. Новые смерти. Потери. Слезы. Стабильность мне нравилась больше.
— Причем тут Гектор?
Люсия вздрогнула во сне, словно отреагировала на имя сильного ясновидца, но через мгновение снова спала. Лишь ладошку под щеку подложила.
— Он — часть мозаики, как и охотники. — Барт посмотрел на меня грустно и добавил: — А еще он причинит тебе боль, а я бы этого не хотел.
— Я ношу твой амулет. — В подтверждение я вытащила его из-за пазухи. Деревянную, все еще пахнущую сосной монетку с дырочкой для цепочки. На ней старательны были вырезаны обережные руны сольвейгов. Я носила его прилежно, вместе с серебряным амулетом Эрика.
— Не снимай, — назидательно кивнул вождь сольвейгов. — И постарайся избегать ясновидцев. — А потом снова повернулся к Дэну. — Не нравится мне исчезновение Гектора. Сдается мне, он ищет причину появления таких, как он сам. Узнает — нарушится баланс. А баланс в нашем мире все.
Я не понимала, о каком балансе говорит Барт, но слушала внимательно, впитывая каждое слово. Он не стал бы тревожиться напрасно. И если говорит, что Гектор опасен для меня, то так оно и есть. Сейчас нужно беречься, я ведь отвечаю теперь не только за себя.
Они ушли, когда стемнело. Дэн обещал вернуться к полуночи. Вернее, ему настоятельно приказал Барт. Я не возражала. Тревожно было одной, особенно после известия о ребенке. Но Барт обещал присмотреть за мной, и я успокоилась. Я не одна. Никогда не буду больше одинока.
Потом долго стояла, глядя в чернильное небо, усыпанное звездами, на город, залитый огнями, вдыхала теплый июльский воздух и думала о будущем. Все не так плохо. Я сыта, у меня есть крыша над головой, поддержка друзей, светлые воспоминания о самом лучшем мужчине в мире. И его отпечаток — внутри. Наше общее наследие.