«Алан, — мелькнула мысль. — Хорошо, что Алан сегодня с Тамарой».
Все это произошло в долю секунды. И мысль, что я могу ударить, пришла. Но поздно. Шершавые ладони перехватили мои руки и свели их над головой. А хриплый голос шепнул:
— Полегче! Зашибешь ведь.
И я застыла. Как лежала там, на полу, так и…
Снится? Мне это снится? Как же иначе объяснить…
Меня подняли и усадили на колени. Обвили кольцом рук и слегка покачали.
— Дурной сон?
Я подняла голову, отстранилась. Слишком темно, чтобы быть уверенной. Слишком… зыбко. Поэтому я протянула руку и дотронулась. До скулы, плавно переходящей в подбородок. До мягких губ. Волос. До щеки, что кололась щетиной. Запах знакомый — сладкий, дурманящий.
— Эрик…
Сон? Если так, то не хочу просыпаться.
— Драться не будешь больше? — пошутило видение.
Я помотала головой.
Майка, не скрывающая сильных плеч. Руки. Ладони шершавые, и кожа шелушится. Почему?
— Пришлось поработать, — непринужденно ответил фантом. — Помогал со строительством. Кто такой Алан?
Видение и способности сохранило. А обещания, похоже, забыты. Впрочем, я сама ведь… сама…
— Голова болит, — сказала я вслух и поморщилась. Похоже, нехило приложилась затылком. Пощупала — шишки вроде не было.
Теплая ладонь легла мне на лоб, вторая — на затылок, и боль ушла, уступая место легкой эйфории.
— Легче? — улыбнулось видение, и я кивнула. Глаза привыкли к темноте, и теперь я могла различать и контур лица, и впалые щеки, и блеск прозрачных глаз. Даже ямочка на подбородке была видна. И почему-то подумалось, что всему виной картина. Словно Эрик с портрета ожил и ходит по ночам.
Но вслух я шепнула лишь:
— Спасибо.
— Ты в гости приехала?
— Что?
Таинственность постепенно рассеивалась, темнота становилась просто темнотой, а очертания тела на картине выделялись четко. Значит, это не призрак. Не видение… Не…
— У скади гостишь?
— Нет, я… Ты вернулся?
— Как видишь, — усмехнулся. Горько. Или показалось?
— Вернулся, — повторила я, но скорее, чтобы убедить себя.
— Кан — совсем не такой, каким я его представлял.
— Знаю, — кивнула. Осторожно пошевелила головой, опасаясь новой порции боли. Но боли не было, лишь недоумение. Белый шум и полное отсутствие мыслей.
Я не ждала Эрика, а он пришел. Зачем? Почему?
— Это мой дом, — ответил он.
— Хватит. Перестань!
— Извини. В кане не приходилось контролировать себя.
Я отстранилась, осторожно встала. Нужно было расстояние, чтобы прийти в себя, осознать, что он… здесь.
— Ты мог уйти куда-то, — тихо сказала я. — Выбрать мир, где тебе было бы хорошо…
Он тоже встал. Большой, надежный. Некто из прошлой жизни, к которой возврата нет. Или есть?
— Я и выбрал.
Темнота залила пространство, но я все равно видела, как горят его глаза. Как пристально, жадно он на меня смотрел. Еще вчера я точно так же смотрела на портрет…
Потянулась к его руке. Истрескавшаяся, горячая кожа. Пальцы вздрогнули, но на прикосновение Эрик не ответил. Конечно, я же… мы…
— Идем. — Я потащила его к выходу.
— Куда?
— Объясню, что я здесь делаю.
В коридоре было светло, я не удержалась и взглянула на Эрика. Высокий. Я и забыла, насколько. Плечи широкие, а белая майка подчеркивает загорелую кожу и рельеф мышц. Волосы по плечам струятся, шелковистые и мягкие. Я еще помнила, насколько они мягкие. И снова хотелось коснуться. Но я развернулась и пошла, Эрик — за мной. И за руку держал, теперь уже крепко, пальцы переплел. А я не хотела, чтобы отпускал.
Но вот она — дверь Тамары, и пришлось расцепить ладони. Я постучала — негромко, чтобы не разбудить Алана. Эрик уперся плечом в стену и не сводил с меня настороженного взгляда. Молчал. И выглядел усталым. Наверное, ему нужно поспать. Возможно, он уснул бы там, рядом со мной, и если бы я не открыла глаза, не испугалась, то проснулась бы утром в его объятиях.
Впрочем, вряд ли он стал бы меня обнимать. После того, что я сказала, сделала. Оттолкнула его. В прозрачных глазах Эрика ворочалась дремлющая злость.
Он не ждал меня здесь. По сути, я здесь лишняя…
Тамара открыла дверь. Заспанная, в розовой пижаме с котятами Китти, она меньше всего походила на грозную воительницу. Но внешность зачастую обманчива.
— Спи! — велела мне с порога. — Пусть будет у меня до утра. А то на тебя уже смотреть страшно — исхудала. Кожа да кости!
— Тома, — сдавленно сказала я. — Смотри.
И распахнула пошире дверь, чтобы она увидела. Она увидела. Глаза округлила, приоткрыла в удивлении рот и несколько секунд молчала, не зная, по-видимому, что сказать. Подалась назад. Поморгала.