Я нехотя отстранилась, смущенно вытерла слезы. Дожилась — реву перед незнакомцами, пусть и перед теми, с кем общалась во сне.
— Ты мне снился, — сказала и отвела взгляд.
— Знаю, — кивнул он. — Я и Люсия.
— Люсия? — Я посмотрела на него вопросительно, а затем догадалась: — А, рыжая!
— Мы пытались предупредить тебя. Как-то дать о себе знать. В снах сложно сказать четко и определенно, твое подсознание понимает информацию по-своему. Вся проблема в том, что наши провидцы узнали о тебе слишком поздно. Когда появляться рядом стало опасно.
— Из-за нее, — догадалась я. — Из-за Герды.
— Я не мог рисковать своими людьми. Драугры — единственные существа, против которых мы почти бессильны.
— Вам и сейчас нельзя появляться рядом со мной, — горько усмехнулась я. — Альрик может придумать еще эксперименты.
— Первозданный не так силен, как хочет казаться. Но ты права, на тот момент я мало чем мог помочь. — Он помолчал немного, а затем улыбнулся. — Но у тебя были другие помощники.
Я вскинулась, посмотрела зло. Не шутит. Ни капельки. Действительно имеет в виду Влада.
— Это сложно назвать помощью.
— Иногда нам не приходится выбирать, — грустно ответил Барт. — Стыдно признавать, но вождь атли сделал то, чего не смог я — сохранил тебе жизнь.
— Поверь, это мало похоже на жизнь. — Я вздохнула и решила сменить тему. — Я искала тебя. Вас. Сольвейгов.
— Знаю. Поэтому я здесь.
— И что… теперь?
— Ты все еще хочешь узнать, как мы живем? — Лучистые глаза улыбались, от мужчины исходило тепло — внутреннее, успокаивающее, манящее. Казалось, я знаю его сто лет. Проблемы ушли, растворились в воздухе, а те, что остались, виделись незначительными и мелкими. Такими мелкими, что не заслуживали внимания.
— Хочу, — кивнула я и улыбнулась в ответ.
— Я зайду завтра. Если пожелаешь, за тобой присмотрит Дэн — ему можешь доверять, как мне. Он много лет помогает сольвейгам держать связь с внешним миром.
— С внешним миром?
— Завтра все узнаешь. И да, скажи подруге, что задержишься.
— Надолго?
— На пару месяцев точно. — Он помолчал немного. — Если захочешь, то навсегда.
Навсегда в другом племени. Окунуться в таинство жизни сольвейгов, соединиться с ними энергетически, присягнуть на верность новому вождю… И забыть прошлое, как страшный сон.
Звучало привлекательно и… нереалистично. Совсем. Словно выдернутая из альбома картинка с возможным будущим, которую я не успела на себя примерить, но уже поняла, что она мне не идет.
Впрочем, я совершенно не знаю Барта. Возможно, поживу пару месяцев среди сольвейгов, познакомлюсь со всеми, свыкнусь и приму свою суть.
— Мне собрать вещи? — спросила я задумчиво.
— Если хочешь. Но необязательно. Семья позаботится о тебе, Полина.
Семья.
До недавнего времени я считала семьей атли.
В груди стало горячо, я отвела взгляд, но Барт обнял меня за плечи и тихо сказал:
— Ничего-ничего, девочка. Все проходит. А они по-своему любят тебя. Любят, как умеют. Не все из нас умеют любить.
Любят? Это вряд ли. Никто, кроме Глеба и Иры, наверное, и не проникся моей бедой. Именно поэтому я избегала телефонных звонков атли. Просила Иру отвечать. Казалось, услышу и тут же умру на месте от разочарования.
Рядом с Бартом хотелось жить. Улыбаться, радоваться, забыть прошлое. Слишком тяжелое оно, чтобы тащить за собой вечно.
Но прошлое вцепилось в меня крепкой хваткой, отравляя душу разочарованием и обидой.
— Я родила ее, любила, как дочь. Потеряв, искала. Отдала весь кен, убила колдуна. Ради чего? И кто из них — тех, кто любит меня — сможет сказать? Возможно, он сможет? — Я горько усмехнулась. — Не отвечай. Я знаю, что он скажет. «Ты жива». И много разных бла-бла. Я не верю никому. Просыпаюсь от любого шороха, а по ночам мне снится драугр. Каждую гребаную ночь! Вот что любовь дала мне. Шрамы. На теле и в душе. Спасибо, наелась.
— Иногда жизнь делает нам больнее всего перед тем, как наградить счастьем.
— Для меня счастье — покой. Если у сольвейгов я найду его, то останусь. — Я отошла от Барта, присела на один из стульев и облокотилась о столешницу. Надо же, столько усилий приложила, чтобы забыть, а увидела сольвейга, и броня дала трещину.
— Найдешь, — уверил меня Барт. — Если останешься с нами, проживешь остаток жизни в покое, окруженная теплом и заботой. — Он сделал паузу, а затем добавил: — А если нет, обретешь другое счастье. Познаешь любовь и власть, научишься отпускать и удерживать, простишь одного и низвергнешь другого. Научишься отличать друзей от врагов, примешь смерть и в конце сделаешь самый главный выбор в твоей жизни. Судьбоносный.