Хозяин Вороньей Пустоши
Глава 1.
Глава 1
Наверх Рута вбежала уже собранная, с лицом, измазанным сажей, в жестком курчавом парике из конского волоса.
Чердачная комнатка, отведенная хозяйкой, была маленькой, зато светлой. Из узкого окна на скошенные стены и пол желтыми пятнами падал свет. После дождливой ночи ставни сильно протекали, и частые капли со звоном падали в кособокое ведерце.
- Идешь на ярмарку? - спросил из угла надтреснутый голос.
Долгий сон пошел Мариле на пользу, она выглядела посвежевшей, на морщинистых щеках играл едва заметный румянец.
- Да, бабушка, - наклонившись, Рута подоткнула одеяло, поплотнее укутала худые ноги. Утро было прохладным. - Хочешь позавтракать?
Старушка покачала головой.
- Ты там поосторожнее, ласточка. К недобрых людям не подходи, шебутников по рукам бей, а увидишь стражу...
- Знаю, знаю, - рассмеялась девушка, - ноги на что? Не волнуйся. Вернусь вечером, принесу вам с Лешиком по прянику.
Старушка расплылась в беззубой улыбке. Пряники она страсть как любила, особенно, хорошенько вымоченные в крепком чае.
Перед уходом Рута ласково взъерошила брату светлые вихры.
Лешик спал, свернувшись клубочком, посасывал большой палец. Рута все никак не могла отучить его от глупой младенческой привычки. Ругала, мазала на ночь руки горькой мазью - все попусту. В конце концов, махнула рукой, авось сам отучится.
На ярмарку отправилась босиком. Пестрый платок обнимал стройные бедра. При каждом движении монетки из белого металла нежно позвякивали.
Компанию красных мундиров обошла стороной - такая встреча ничего хорошего не сулила. Властям, может, и не сдадут, но обидеть могут. Если уж с благородными барышнями не всегда церемонятся, то со страшненькими босоногими цыганкам и подавно...
Приметив парочку девиц - кружевные зонтики, платья с бантами, - Рута неспешно приблизилась.
- Давай погадаю, красавица! - схватила за руку ту, что поближе. Премиленькую, с рыжими буклями и смешными веснушками на носу.
- Ой! - взвизгнула красавица, безуспешно попыталась вырваться.
Ее белобрысая подружка замахнулась на Руту зонтиком, но та ловко увернулась. Дернув к себе девичью ладошку, ткнула грязным от сажи пальцем.
- Линия жизни у тебя длинная, извилистая, как дикая речка. Много предстоит испытаний и трудностей, но и счастья будет, хоть ложкой ешь! Душа твоя добрая, светлая, но, вижу, тоскует... Не бойся, совсем скоро встретишь Того Самого. Волосы черные, как ночь, зубы белые, сердце огненное...
Спустя четверть часа Рута покинула подружек, унося за пазухой две серебрушки. Попадись доверчивые пташки кому из ее товарок, остались бы без колец и сережек, но Рута плату всегда брала честную. И только за правдивые предсказания. Так она себя уговаривала.
На ярмарке девушка не утерпела, купила брату сахарного медведя и деревянную свистульку, а бабушке Мариле большой круглый пряник с глазурью. Спрятала богатство в карманах юбки.
Уцепившись за хорошо одетого дородного господина, принялась было нести задушевную околесицу, когда лопатками, точно спицей кольнуло, ощутила цепкий неприятный взгляд.
- Эй ты, чумазая!
Обернулась.
Алые, как бузина, мундиры. Трепещут на ветру пушистые белые перья. Рута еще ни разу не видела, чтобы гвардейцы ходили поодиночке. Всегда сбивались стаями, будто хищники, и, если уж выбирали жертву для жестокого остроумия, то выслеживали, пока у той не отнимутся ноги.
- Раскинешь, красотка? - издевательски широкие белозубые ухмылки из-под усов.
Рута не стала ждать, когда руки в черных перчатках ухватят ее за шиворот. Подобрала юбки и припустилась наутек.
- Ату ее! Ату!
Она бежала, стараясь не обращать внимания на топот и улюлюканье за спиной. Парик сбился набок и жесткие кудри все норовили залезть колкими кончиками в глаза, залепить рот. Под ним было невыносимо жарко, шею и спину заливал пот. Хотелось сдернуть его, но на глазах у преследователей Рута не решалась.
Уворачиваясь от чужих рук и ног, девушка задела локтем торговку. Та уронила корзину с фруктами - яблоки, груши, сливы и налитые солнцем персики раскатились по мостовой. Грязно бранясь, торговка швырнула вслед Руте подвернувшийся камень, угодив в затылок. Парик смягчил удар, но боль все равно была такая, что выступили слезы.
Стук гвардейских сапог звучал все ближе. Издевательский свист впивался в уши раскаленной иглой.
Кто-то схватил ее за подол. Она забилась, как пичужка в силках... Вырвалась, оставив охотнику платок, будто диковинное разноцветное перо. Сзади беззлобно выругались.