В пятку впился острый камушек. Кривясь от боли, Рута продолжила бежать, но уже медленнее, прихрамывая.
Завернула за угол дома... И едва не угодила под экипаж. В последний момент отскочила в сторону, неловко подвернув ногу.
- Тпру! - заорал возничий, - Глаза разуй, девка! Куда прешь?
Колыхнулись черные кружевные занавески на окне кареты.
- Кто там, Густав?
- Замарашка уличная. Не волнуйтесь, госпожа.
Возничий поднял руку, собираясь щелкнуть кнутом.
- Стой! - в окне появилась изящная белая кисть, унизанная перстнями. Поманила Руту пальцем. - Ты. Подойди.
Рута обернулась, посмотрела за спину. Переулок был пуст. Куда же подевались гвардейцы?
- Ну? - кисть нетерпеливо дернулась. Ядовито сверкнул на солнце изумруд.
- Иди, глупая, - пробасил возничий. Глаза из-под нависших бровей смотрели с непонятной жалостью.
Отерев вспотевшие руки о юбку, Рута приблизилась. Занавески на окне приоткрылись, дав рассмотреть хозяйку экипажа.
У Руты перехватило дыхание - таким совершенным, тонким, словно выточенным из куска белого мрамора, было увиденное лицо.
- Ты цыганка? - спросила женщина. Темные, чуть раскосые глаза сверкнули любопытством.
Руте захотелось поправить парик и старательно растереть сажу по вспотевшему лицу.
Кивнула.
Усмехнувшись, незнакомка легко толкнула изукрашенную вензелями дверцу.
С невольным любопытством Рута заглянула внутрь. Колени хозяйки экипажа укрывала богато вышитое покрывало. Напротив пустовало обшитое бархатом сиденье.
- Раз цыганка, то погадай мне. Хочу знать свое будущее.
Женщина говорила без издевки. Ягодный рот улыбался, но от недоброго чувства у Руты засосало под ложечкой. Госпожа была несомненно знатных кровей - с такими юная ворожка предпочитала не связываться. Что будет, не угоди она капризной красавице? Хорошо, если отделается одними только побоями от медведя-возницы... А то ведь может и в лапы к стражникам угодить.
Девушка замялась, никак не решаясь поставить ногу на резную ступеньку.
- Решайся быстрее, они уже близко, - проворковала незнакомка.
Едва с ее губ сорвалось последнее слово, как Рута явственно услышала топот сапог и лязг оружия.
Отбросив сомнения, девушка с беличьей ловкостью запрыгнула в карету. Хлопнула дверца.
- Трогай, Густав! - крикнула женщина.
Щелкнул кнут, экипаж, грохоча, сорвался с места.
Покачиваясь на мягком, как пух, сидении, Рута изо всех сил старалась не таращиться на незнакомку, но взгляд то и дело возвращался к ее роскошному платью с жемчужной брошкой, тяжелым изумрудным серьгам, искусной высокой прическе.
Острая игла зависти кольнула и исчезла. Перед глазами Руты всплыло улыбающееся лицо Лешика и теплые глаза Марилы. Вот ее богатство. Ни к чему ей дорогие безделушки.
- Как тебя зовут? - спросила хозяйка экипажа.
- Радой кличут, красавица. Посеребри ручку, всю правду без утайки расскажу...
Произнося заученные слова, Рута впервые за долгое время почувствовала, как же фальшиво и нелепо они звучат. Как не подходят под ее, Рутино, естество. Но что поделать, если горожане верят, будто лишь смуглокожие бродяжки способны предсказывать судьбу...
- Вот как.
Рута решила, что, при всей красе, усмешка у незнакомки на редкость неприятная, а густые загнутые ресницы похожи на паучьи лапки.
- Руки я тебе не подам, очень уж ты грязная. Так погадай.
- Как пожелаешь, госпожа.
Разгладив на коленях юбку, Рута извлекла на свет колоду. Перетасовала. Дунула на каждую карту и снова перемешала. Женщина наблюдала за ней, не переставая кривить уголки рта.
Рута вдруг разволновалась. С чего бы? Сотни раз она раскидывала карты, отслеживала ниточки судеб, заглядывала в черноту бездонного колодца, чтобы мельком, краем глаза ухватить блик грядущего... и отскочить в сторону, метнуться огневкой прочь, уходя от встречного взгляда - ледяного, тяжелого, как могильная плита.
И ни разу Рута не сомневалась, что все увидела правильно. Что тот, из колодца, не обманул. Что если и придется лгать и увиливать, то лишь во благо, утаивая неизбежную смерть или разлуку...
Так отчего же сейчас, тасуя колоду, руки нет-нет, да подрагивают мелкой дрожью?
Сдвинула, переложила под низ. Закрыв глаза, вытянула карту, положила на колени. Глянула мельком.
Висельник. Ох, недобрый знак...
Небо над колодцем заволокло. Рябь по черной воде... И ни единого отблеска.
Солнце, милое, ну где же ты?
Вторая карта никак не шла. Ведь не лишилась же она дара?
Нет, быть такого не может! Да и сегодня, гадая рыжей кокетке, Рута не солгала: в колодезной воде в самом деле отразился чернобородый, белозубый, с горячим сердцем...
А, может, тот, из колодца не хочет с ней говорить? Такое уже случалось раньше - словно оса какая укусит, засядет на дне, и мутит жабьей лапой воду, ничего в круговерти не разобрать...