Рута молча качнула головой.
- Загубишь и себя, и брата, - сурово сказала цыганка.
- Все лучше, чем зачахнуть от вины. А для Лешика - разве это жизнь? Тетушка Ерика, ты ведь все про всех знаешь! Неужто совсем ничего нельзя сделать?
Старая цыганка тяжело, едва ли не горестно вздохнула. Принялась собирать в мешочек разбросанные черепки.
- Вот упрямая девчонка, - проворчала беззлобно и вдруг усмехнулась. - Я по молодости такой же была. Что с тобой поделать... Возьми карту из колоды.
- Любую?
- Любую.
Рута вытянула карту из середки.
- Взгляни на нее.
Взглянула. Сидящий на могильном кресте ворон. Недоброе знамение.
- Того, кто тебе нужен, кличут Хозяином Вороньей Пустоши, - сказала цыганка. - Карта эта приведет тебя прямиком к его замку. Она одна только и может. Дорогу туда мало кто знает, а кто разведает - тотчас же и забудет. Как предстанешь перед Хозяином, в глаза не смотри, падай на колени и излагай просьбу без утайки... После этого отступать уже будет поздно. Попросит чего взамен - отдашь, не сомневайся. Что, если душу твою захочет, а?
- Пускай берет! - храбро ответила Рута, чувствуя, как наполняет ее до краев живительная надежда.
Ерика усмехнулась.
- Что ж, чему быть, того не миновать. Иди с богом, милая. А карту с братцем твоим все ж носи в кармашке под сердцем. Удача тебе пригодится.
- Спасибо, тетушка! - горячо поблагодарила Рута. - Если все сложится, я в долгу не останусь.
Уже у двери цыганка окликнула ее.
- Ты ведь видела его, верно?
Руту бросило в жар.
- Кого?
Ерика показала в усмешке крупные белые зубы.
- Чудище из колодца.
У Руты даже язык отнялся. Разве можно говорить о таком вслух?
- Это ничего, - сказала цыганка. - Все истинные ворожки рано или поздно заглядывают в тот колодец. Как снова встретишь, передай, что Ерика помнит о своем слове. Передашь?
Сглотнув, девушка кивнула.
- И вот что еще, Рута. Слушай внимательно! Однажды в твоей жизни может случиться страшная беда. Страшнее даже той, что случилась сегодня... Запомни мои слова, девочка! Каким бы ужасным ни было твое горе, как бы тот, из колодца не уговаривал, что бы ни сулил - не спрашивай его имени. Уразумела? Ни за что не спрашивай!
***
Глава 3.
Глава 3.
Дорожный экипаж нещадно скрипел, подпрыгивая на каждой кочке. Закутавшись до самого носа в шерстяной платок, Рута смотрела в окно. Над темной кромкой леса вставало заспанное солнце.
Она покинула родной город затемно. Никто ее не провожал. Лишь тетушка Хильда, выглянув из кухни, молча сунула в руки узелок.
Хильда была смертельно обижена на племянницу за неожиданный отъезд и оставленных «на теткин горб» Марилу и Лешика - мало того, что бесполезных нахлебников, так еще и прикованных к постели. Тем не менее, узелок был увесистым, пах мясными пирожками, картошкой и вишневым штруделем.
Сейчас, держа его на коленях, Рута по-прежнему ощущала теплую тяжесть, и в носу то и дело пощипывало от приступов благодарности.
Кроме этого узелка и скромной суммы денег, которых должно было хватить на поездку в одну сторону, Рута ничего не взяла.
Спрятав руку под платок, девушка погладила карту с пастушком, зашитую в потаенном кармашке у сердца. Вот ее главное сокровище. А денег на обратный путь она заработает - дар-то ворожкин никуда не подевался.
Внутри экипажа было тесно, душно, пахло кошачьей шерстью. Тучная торговка на соседнем сиденье лущила яйцо, с ленивым любопытством разглядывая скромный Рутин наряд. У ее ног громоздились пузатые корзины. В одной из них, накрытой плетеной крышкой, что-то яростно скреблось и шипело. Изредка наружу прорывалась рыжая лапа, бессильно топорщила когти. Затем исчезала, и в дырке вспыхивал свирепый желтый глаз.
Молодой, бедно одетый господин с нездорово лоснящимся лицом, то и дело покашливал в платок. Страдальчески косился на фырчащую корзину, но ничего не говорил.
Рута снова отвернулась к окну.
Потерзавшись сомнениями - так ведь недолго и дырку глазами протереть! - достала полученную от Ерики карту. Ворон все так же сидел на кресте, только смотрел теперь не в сторону, а прямо на Руту. И в маленьких его, блестящих, что бусины, глазах читалось нечто такое... неужто ехидство?
Руте сделалось жутко. По спине пробежала волна мурашек, зароилась на затылке.
Что, если душу твою захочет, а? - прошелестело в ушах.
Стая птиц с гвалтом пересекла розовеющий небосклон.
Зажмурив глаза, Рута решила во что бы то ни стало уснуть, и проспать до самого вечера. Овечки, обычно неизменные помощники, никак не желали перепрыгивать через забор, пока над ними не появился огромный черный ворон, и не стал уносить одну за другой в своих острых когтях. На двадцать седьмой жалобно блеющей овечке Рута наконец провалилась в сон.