– Про Сенегал, может? – поинтересовался он. Люди одобрительно загудели, кто-то даже захлопал. И полилась залихватская песня – снова про баобабы и жену какого-то посла. «Дались им эти баобабы», – подумал Федор. Песня закончилась, люди захлопали. Кто-то из сидящих кинул музыканту пачку сигарет – неслыханная редкость по нынешним временам. Тот ловко поймал, поблагодарил кивком и улыбкой. В лежавший возле него раскрытый чехол от гитары посыпались патроны.
– Перерыв пятнадцать минут, – объявил музыкант. Народ недовольно загудел.
– Ну-ну, мне же тоже отдохнуть нужно, горло промочить, – сказал исполнитель. Люди поняли намек, несколько человек одновременно протянули ему кружки, полные пенящейся браги, а в чехол от гитары, лежавший перед ним, вновь дождем посыпались патроны.
Федор повернулся к пожилому мужику и спросил:
– Что такое «проказа»?
Тот нехотя ответил:
– Болезнь такая была, в жарких странах чаще болели. Гнил человек заживо: сначала пятнышко маленькое появлялось на пальце, нечувствительное к боли, потом пальцы отваливались, язвы по всему телу шли, а через несколько лет умирал.
«Так девчонка еще и больная была?» – подумал Федор. И продолжал спрашивать:
– А гашиш?
– Дурь, – коротко ответил человек. Федор кивнул – он, в общем, так и подумал.
– А баобабы? – выговорил он особенно поразившее его слово.
– Деревья такие с толстыми стволами. У нас тут не растут, – пояснил мужик. Подумал. – Ну вот ты наверх ходил, тополя видел? – спросил он у Федора. Тот кивнул. – Так вот, нынешние тополя очень даже на те баобабы похожи, – сказал мужик. И отвернулся, потеряв к Федору всякий интерес.
Федор загрустил. Ему снова жаль стало капитана, который любил смертельно больную девушку. И девушку жаль, которая так рано погибла. Но чем от болезни умирать, гнить, заживо разлагаясь, может, и лучше уж так – сразу.
В песнях кипели нешуточные роковые страсти, каких в жизни он не видел. В жизни что – ну, поколотит проститутку ее дружок из ревности, а потом они помирятся и на ее выручку вместе напьются, вот и вся любовь. А в песне все как-то красиво получается. Вот, скажем, на самом-то деле никому, да и себе тоже, не пожелаешь больную полюбить, а со стороны послушаешь – и сердце размякнет. Федор представил себе, что было бы, если б Вера ему изменила: конечно, не особо приятно, но убивать он ее точно не стал. Может, ушел бы, а может, потом и простил бы – смотря по настроению. Но ему трудно было представить, чтоб влюбленная по уши Вера на это решилась…
Кто-то хлопнул его по плечу – Федор вздрогнул было, но тут же успокоился, узнав Виталю, который позавчера привел его сюда.
– Ну, как оно? – спросил тот, щуря красные глаза и шмыгая носом. – Болит рука-то?
– Да ничего, терпимо, – сказал Федор. – А что там на Бауманской слышно? Разобрались уже? А то мне домой вообще-то надо позарез.
– И думать не моги, если жизнь дорога, – буркнул Виталя. – Сиди и не высовывайся.
– Что ж делать-то? – застонал Федор.
– Не знаю. Но если прям так уж тебе приспичило, могу к Даниле тебя отвести. Может, он чего придумает.
– Что за Данила?
– Сталкер. Все ходы-выходы знает. Если надо куда добраться незаметно – это к нему. Только слухи нехорошие ходят про него, – Виталя оглянулся и, понизив голос, продолжал, – вроде он с нечистой силой знается. Потому не любят к нему обращаться – только по крайней нужде.
– Да ладно, – сказал Федор, – в нечистую силу я не особо верю, а нужда такая, что во, – и он провел ребром ладони по горлу. – Веди к своему колдуну.
Глава 4
Колдун и его помощница
Виталя привел его в палатку, где на ворохе тряпья сидел пожилой кряжистый мужик. Лицо его было словно дубленым, возраста было не разобрать, волосы с сильной проседью, а глаза неожиданно яркие – голубые. Федор обратил внимание, что его видавшая виды ветровка защитного цвета аккуратно заштопана в нескольких местах. Значит, жена имеется, наверное.
– Привет, дядь Данила, – заискивающе сказал Виталя.
Мужик молча кивнул, внимательно, оценивающе глядя на них. Федор, поздоровавшись, степенно достал пластиковую бутыль с брагой, заготовленную заранее. Мужик усмехнулся в усы, извлек откуда-то пару кружек и кулек сушеных грибов – на закуску. Кулек был сделан, видно, из листа старого журнала – виднелась полуголая красотка в красном купальнике. Федор разлил брагу в кружки. Выпили, закусили.
– Ну, говори, что нужно. Ко мне просто так не приходят, по нужде только, – сказал Данила.
– Да вот ему бы на Китай, но только чтоб не через Ганзу, – встрял Виталя.