Я поднялся и принялся сноровисто одеваться в броню, скинутую на землю по поводу прошедшего обеда. Элементы творения мастера-дверга плотно прилегали друг к другу, скрывая под собой все тело за исключением головы.
Стоячий воротничок уперся в подбородок, заставляя голову держать прямо. Выбитый на груди темно-фиолетовый герб рода Эйнар: расправивший крылья дракон на фоне мощной крепостной башни, тускло блеснул в лучах стоящего в зените солнца.
— Итак, план дальнейших действий, — сказал я, накидывая поверх плащ-накидку пурпурного цвета, напоминание о Великом Доме, к которому относился Готфрид Эйнар. — Бернард, возьмешь лошадей и отведешь их в туннель под крепостной стеной. Сам останешься у входа, левая створка ворот более или менее целая, за ней вполне можно спрятаться.
— А я? — Дорн так и держащий ладони на груди, где под тканью скрывался заряженный накопитель, обеспокоенно повернулся ко мне.
Я выдержал небольшую паузу, внимательно посмотрел в глаза чернокнижнику, увидел в них лишь решимость и удовлетворенно качнул головой.
— Пойдешь со мной. Будем искать «средоточие» замка. Полагаю мне может понадобиться помощь другого чародея.
— Что еще за «средоточие»? — не преминул осведомиться наемник, в его голосе явственно проскочили ворчливые нотки.
Недоволен, что черноволосая дылда пойдет со мной, а ему куковать в мрачном полутемном туннеле.
Я мысленно вздохнул. Все же из меня пока получался плохой феодал. Истинному аристократу, имеющему длинную вереницу благородных предков в роду, ни один вассал не посмел бы задавать так вопросы. А у меня пожалуйста, прямо почти демократия. Такое следовало сразу пресекать на корню.
— «Средоточие» — это управляющий контур охранных чар замка, — вежливо прозвучало от меня.
Я неторопливо принялся надевать перчатки, переведя хмурый взгляд на Бернарда. На моих губах заплясала нехорошая улыбка.
— А если ты еще раз попробуешь меня перебить, то я выращу тебе уши, как у кролика, и оставлю их навсегда, — добавил я очень серьезным тоном. — Тебе понятно?
Бывший солдат удачи опасливым жестом потянулся руками к собственным, пока еще нормальным ушам.
— Да, милорд. Простите, милорд, — протараторил он быстро.
Следовало искоренить наглухо его дурацкие привычки общаться запанибратски. Ладно я, могу в общем-то легко не обратить внимание, пропустить грубость мимо ушей. Но если наемник вдруг вообразит, что и остальные представители высшей аристократии настолько же терпеливы и снисходительны?
Предложит какому-нибудь ансаларскому лорду прогуляться по шлюхам и нажраться в ближайшем кабаке. Не успеет сообразить, за что ему снесли голову.
Сомневаюсь, что раньше солдат, продававший клинок за деньги, вращался в среде благородных. Его надо подучить манерам, вежливому общению и хоть каким-то правилам, принятым в высшем обществе. Во избежание возможных проблем впоследствии, так сказать.
Эх, тяжела доля сюзерена. Не только за себя отвечаешь, но и за вассалов. Может, плюнуть на все и податься в предместье Давар-порта? Купить особняк побольше и не париться, жить спокойно размеренной жизнью среднего буржуа…
Я взглянул на громаду Замка Бури и криво усмехнулся. Да хрен там. Вот мой новый дом. И пусть кто-нибудь попробует мне помешать. Готфрид из рода Эйнар не тот, кто привык отступать. А значит, и я не буду.
Глава 4
Кротус уже давно остался далеко позади, а Уго Ларсен и не думал останавливаться, нетерпеливо заставляя спутников подгонять лошадей.
Он примчался в город почти сразу после рассвета, растолкал молодых магов, приказал собираться и куда-то ушел. Вернулся быстро, что-то пробормотал насчет тупости упертых баранов и слишком большой исполнительности отдельных личностей. Велел поторапливаться и, полностью игнорируя суматошные вопросы, спустился к конюшне, сказав, что будет ждать их внизу.
С тех пор прошло уже почти два часа. Бешеная скачка по восточной дороге продолжалась с самого выезда и не теряла темп до последней минуты, пока Нейран наконец не выдержала и решительно не натянула поводья.
Увидав, что подруга придержала коня, Закари последовал ее примеру. Ему тоже надоело оставаться в неведении. Боевой маг клана Воздуха так и не рассказал о причинах столь спешного отъезда, лишь буркнул нечто невразумительное о спасении жизни, ничего толком не объясняя. Что от обычно ведущего себя взвешенно и хладнокровно чародея звучало весьма подозрительно.
Они остановились как раз на развилке. Справа тянулись невысокие холмы, слева раскинулся луг, на самом краю горизонта темнела кромка далекого леса. Зима еще толком не наступила, поэтому холода как такого не ощущалось, хотя определенная прохлада все-таки присутствовала, заставляя поплотнее кутаться в одежды.