Аккуратно выхожу из кабинки. С волос течет вода. Заматываюсь одним из чёрных полотенец, что ровными рядами лежат на полке. Дусманис сидит в кресле, широко расставив ноги. Когда я вижу его, на щеках снова вспыхивает румянец. Все еще обмотанный полотенцем, с бокалом в руке, он смотрит на меня голодным взглядом. Только от этих жадных черных глаз, мои соски скручиваются в твердые камушки, а между ног становится влажно. Все тело натягивается струной. Такой бесстыдной я себя не помню. Он медленно подносит бокал к губам и, прищурившись, взглядом ползает по моим голым ногам, что раньше были прикрыты юбкой.
— Снимай эту тряпку, — делает он еще один глоток, хрипит, командуя, — я же сказал, что хочу тебя рассмотреть.
А меня трясет. С мальчиком Лешей я ничего такого не испытывала, мне было глубоко наплевать, что он думает о моем теле. А сейчас страшно… Очень страшно разочаровать.
Глава 4
На раз-два-три я, зажмурившись, сдергиваю полотенце. Дусманис шумно втягивает воздух, делает большой глоток золотистого спиртного, ставит стакан на столик возле кресла и откидывается на скрипучую кожаную спинку. Все это я понимаю по соответствующим звукам. Открыв глаза, я вижу, как он тянется к сигаретам и, продолжая жадно меня разглядывать, закуривает. Крупная мужская фигура тонет в сизом дыме. В его черных глазах пляшут языки непристойного пламени. Полотенце уже не скрывает мужского возбуждения. Его реакция на мое голое тело воодушевляет и льстит. Я смущенно улыбаюсь, опуская глаза. Судя по размеру холма под махровой тканью его полотенца, Дусманису есть чем гордиться, кроме собственного бизнеса.
Проглатываю скопившуюся во рту слюну. Он слишком красивый и уверенный в себе. Мне становится неловко, я пытаюсь прикрыть тело руками.
Командуя моими действиями и смерив меня темным взглядом, Михаил с наслаждением затягивается и качает головой, не позволяя закрыться перед ним.
— Повернись, — приказывает он резко севшим голосом, не прекращая жадно рассматривать. Я подчиняюсь, потому что с ним не могу иначе. Это так естественно — делать то, чего хочет этот потрясающей мужчина. При этом логикой это совершенно необъяснимо. Просто хочется быть слабой и податливой. Хочется ему нравиться.
— Подойди, — властно манит пальцем.
И я безвольно шагаю вперёд. Тело под его пристальным взглядом покрывается мурашками. Он смотрит на мою небольшую грудь второго размера, и она становится болезненной от желания, мне физически нужно, чтобы он ее коснулся. От всего происходящего предательски тянет низ живота. Впервые в жизни мне так сильно хочется секса. Дусманис тянется куда-то вниз, и после короткого щелчка по комнате расползается теплый приглушенный свет. Он включил торшер, полагаю для того, чтобы лучше меня видеть. Прикусываю от волнения губу и подхожу совсем близко.
Дусманис смотрит мне в глаза. Я дышу чаще, а он поднимает руку и тянет меня на себя, заставляя забраться на кресло и сесть ему на колени.
И я послушно выполняю, хотя выходит немного неловко. Он с силой удерживает меня в вертикальном положении и не дает свалиться на ковер. Я позволяю сжать свою талию и прижать себя к твердому паху, потому что тоже этого хочу, ибо он великолепен, как чистокровный жеребец уникальной скаковой породы. Бедрами я ощущаю всю силу его желания. Не могу сдержаться и ерзаю на его каменном стояке. Дусманис резко запускает руку мне в волосы на затылке и дергает на себя. От неожиданности и мужской силы, я покорно открываю рот. Наши губы встречаются. Его требовательный рот берет меня в плен, мы стучимся зубами, переплетаемся языками. И я готова сдохнуть, если это не лучший поцелуй в моей жизни. Так сильно, так смело, так грязно и одновременно сладко не было ни разу.
Одной рукой он держит меня за затылок, а другой сжимает грудь и болезненно тянет сосок, заставляя меня стонать, ерзая на его коленях. Я больше не принадлежу себе. Я поролоновая кукла, мастерски управляемая своим хозяином. Я возбуждаюсь так сильно, что начинает кружиться голова. Впрочем, мы оба горим. Дусманис дышит глубоко и часто, обхватив мой зад своими большими ладонями, вдавливает меня в свое тело, заставляя скулить от ожидания самого главного. Когда его сильное тело, наконец-то, овладеет моим. Поцелуй, больше похожий на укус, прерывается, но только для того, чтобы Дусманис добрался до чувствительной кожи на моей шее. Он кусается, тут же зализывая раны, засасывая, оставляя багряно-фиолетовые следы. Он не сдержан, он горяч и распущен до максимума. Он совсем такой, каким я себе его представляла в своих фантазиях.