В заброшенную в районе Шулявки сеть скоро попал улов: установлено место жительства разыскиваемого. Он проживал в комнате номер девяносто семь аспирантского общежития Национальной академии наук. Допрошенная вахтерша, заступившая на смену утром, Сергея не видела.
— Много их тут ходют… Кажись, не было его. Вы спросите у Дуси, может, она его, ирода, вечером видела?
Вахтерше рассказали ту же жалостливую историю, что и в институте, приукрасив ее немаловажным фактом, что, дескать, в результате Серегиного пьяного наезда остались двое маленьких сирот. Чтобы не тратить зря время, Дусе позвонили по телефону и договорились снять письменные показания чуть позже. Дуся действительно видела Серегу вечером. Он ворвался в общежитие, будто за ним гнался «дикий собака», а через четверть часа убежал с синей сумкой через плечо. Больше Дуся, как ее ни расспрашивали, ничего добавить не смогла.
Все новости по этому делу Заму докладывали немедленно. Если раньше у него еще была надежда, что Студент, как окрестили опера объект розыска, по небрежности не успел ознакомиться с содержанием диска, то теперь сомнений не осталось. Да, этот Бойченко все прочитал и прекрасно осознает всю важность секретной этой информации, а потому ударился в бега.
— Может, у девки какой-нибудь прячется? — предположил Зам, повернувшись к руководителю оперативной группы.
— Объект воздыханий не установлен, господин генерал.
Зам вскинул голову. На его висках едва заметно серебрилась седина.
— Как не установлено? Вы что, хотите сказать, что у двадцатилетнего парня нет девушки? Он что, гей?
— Да вроде нет, господин генерал.
— Что значит «вроде»? Что это за ответ?!
— Господин генерал, никто из опрошенных по этому вопросу свидетелей ничего не сообщил. Спрашивали каждого — глухо. Либо скрытный чересчур, либо постоянной пассией пока не обзавелся.
Генерал не сомневался в профессионализме руководителя группы, молодого подполковника. Тот рыл землю, мечтая о третьей звездочке на погонах.
— Где же он, гаденыш, спрятался? Может, из Киева рванул?
— За всеми родственниками присматривают и всех прослушивают, наши опера дежурят на вокзале и в аэропорту.
— Речпорт?
— Тоже. Но у него были в запасе вечер и целая ночь. За это время при желании можно даже в Америку улететь.
— Далась вам эта Америка!
— Почему бы и нет, господин генерал? Все бегут либо в Америку, либо на худой конец в Россию. В Африку, в Намибию или, например, в Эфиопию, никто не бежит! Там голодно и стремно…
— Черт его подери! Хуже нет, чем работать против непрофессионала! Пойди, просчитай, где этот сопляк затаился! Думай, подполковник, думай, если не хочешь стать майором! Дошутишься…
Ночь Серега провел в довольно комфортных условиях. Правда, пришлось хорошо заплатить. Вылетев пулей из общежития, он сразу рванул на окружную дорогу. В универмаге «Жовтневый» Серега купил первый попавшийся рюкзачок и новую рубашку. Свою синюю сумку он выкинул, а цветастую рубашку, в которой был, оставил в примерочной кабинке, поскольку она слишком бросалась в глаза. Синяя сумка и яркая рубашка, конечно, уже на примете.
В том, что его будут искать, он не сомневался. Одни фамилии на диске чего стоят! Мобильный телефон выключил. По мобилке его вычислят в момент! Это сейчас каждый дурак знает. Дудаева как грохнули? Ракета по сигналу мобилы нашла! Значит, долой мобилу!
На окружной Серега снял проститутку, хотя никогда прежде не имел дела с девицами легкого поведения. Но тут выбирать не приходилось. Хлопая накладными ресницами, длинноногая красотка оценивающе смотрела на вчерашнего студента и презрительно ухмылялась. Сереге стало неловко, и он, стараясь не показывать смущения, огляделся по сторонам. Потом, не говоря ни слова, достал двухсотгривенную купюру.
— Что менжуешься? — спросила девица, в сонных глазах которой загорелось нечто похожее на интерес. — В первый раз, что ли?
Серега сглотнул слюну и стеснительно улыбнулся.