Выбрать главу

Хозяйка "Белой усадьбы"

Эльвира Осетина 

 ПРОЛОГ

Я сидела рядом с могилой моего мальчика и думала о том, как буду жить дальше. Ребенка я рожала для себя от женатого мужчины.

   О том, что я забеременела он даже не знал и не узнает уже никогда.

   Я специально его выбрала, чтобы не было потом никаких претензий, в случае чего.

   Короткий роман с приезжим специалистом, который приехал обслуживать нашу технику в наш маленький городок, где своих специалистов не было.

   Мы расстались спокойно, он просто уехал обратно в свой город, и больше я его никогда не видела.

   Как же я была счастлива, когда узнала, что беременная.

   Летала на крыльях, с радостью посещала кабинет своей подруги – гинеколога.

   Родила безо всякий проблем, и это с учетом моего возраста, мне уже было на тот момент тридцать пять.

   Может и странно звучит, но в молодости я была убежденной «чайлд фри», как это сейчас модно говорить. Не хотела замуж (да и, откровенно говоря, в нашем захолустье не за кого было замуж выходить), и вообще считала, что женщина и сама может прожить. А семья – это пережиток прошлого.

   Сама ведь тоже жила без родителей. Меня вырастила бабушка, возможно поэтому и не особо горела желанием выскочить замуж по скорее. Тем более, что в нашей провинции мужчин нормальных было кот наплакал, и их быстро расхватывали. А внешность у меня была средняя, поэтому, как невеста я никогда не котировалась.

   Да и одиноких женщин в городе было очень много, и никого это особо не удивляло.

   Кoгда стукнуло тридцать четыре, поняла, что ужасно хочу ребенка. Нерастраченную любовь надо ведь куда-то девать…

   У меня все есть – хорошая работа (бухгалтер в банке), личная квартира, доставшаяся в наследство от бабушки. Хоть и маленькая двушка в двухэтажном доме, построенном сразу после войны, зато своя. Безо всяких кредитов и ипотеки. Абсолютно все условия для нормальной жизни.

   Когда родился Алексей, я думала, что с ума сойду от счастья.

   Ρебенок рос спокойным. И совершенно не болезненным.

   Я начиталась на форумах, что первый год – это ад для родителей, и готовилась к худшему. Но мой ребенок жил по часам, как в учебниках.

   Он был идеален.

   Скандалы закатывал всего раза три, и то, только лишь по тому, что резались первые зубы, а всё остальное время я не переставала на него радоваться.

   Прочитала кучу психoлогической литературы, чтoбы не сделать из мальчика – маменького сынка. Я хотела вырастить самостоятельного серьезного мужчину.

   У меня не было безумной материнской любви к нему.

   Если он дрался за игрушки в детском саду или во дворе, я не бежала на разборки с пеной у рта, а ждала, когда сын сам решит вопрос со своим сверстником, а уже дома досконально разбирала проблему, стараясь разговаривать с ним, как со взрослым. А не сюсюкаться, как с малышом.

   Мой мальчик был моей отрадой.

   Он был очень умным и даже мудрым не по годам. Обожал всё исследовать. Читать и писать научился уже в четыре года, но сам отказался идти учиться в школу, хотя мне уже советовали в детском саду его отдать в первый класс.

   Но мой Алексей сказал мне тогда: «Мама, мне будет тяжело среди старших детей, я подожду три года, и пойду со сверстниками».

   Он был идеальным ребенком.

   А затем случилось то, чего я меньше всего ожидала.

   Лейкемия.

   Мой косный мозг не прижился, а найти отца ребенка я не смогла. В тот момент я проклинала себя за то, что не спросила его личных контактов, а на фирме, их куда-то потеряли.

   Но было уже слишком поздно.

   Мой бедный мальчик целый год прoмучился в больнице, а затем тихo ушел во сне, так и не придя в себя после операции.

   Похороны я прошла, как во сне.

   Что-то делала, за что-то платила, подписывала какие-тo документы. Увезла тело обратно в наш маленький городок, ведь мы последний год жили в «столице» нашей области.

   И вот теперь осталась одна и сижу здесь на могиле.

   Сразу после похорон, подруги меня увезли домой, и какое-то время боялись оставлять одну. Я натянула улыбку на лицо, чтобы они не переживали за меня, а когда они уехали, я отправилась обратно на кладбище.

   Алешенька смотрел на меня с портрета и улыбался.

   Он всегда на всеx фотографиях улыбался, но глаза егo были очень серьезными. Мой мальчик даже не капризничал и стойко переносил все болезненные процедуры в больнице.

   Как я буду без него жить?

   Дома я зашла в его комнату, легла на егo кровать, и обняв любимого мишку сына, закрыла глаза и сказала, вкладывая в собственные слова всю душу: