– Я сказал,что пришел просить о милосердии, ибо муки бессонницы и голода выгнали меня из моей норы,но теперь прошу только смерти. Не глумись над павшим, Сайсели Фотрел,но соверши мщение,на которое ты имеешь право, и убей меня,– ответил аббат, глядя на нее своими ввалившимися глазами и добавил со смехом, походившим на стон:– Кончайте,сэр Кристофер.При вас меч, и вам пора идти ужинать.К тому же становится холодно– это сказала только что ваша жена, раз уж она вам жена.
– Сайсели,– сказал Кристофер,– иди в дом и вызови Джефри Стоукса. Эмлин знает, где его найти.
– Эмлин!– простонал аббат.– Не выдавайте меня Эмлин. Она замучает меня.
– Нет,–ответил Кристофер,– тут не Блосхолмское аббатство. Но насчет того, что с вами может случиться в Лондоне, я не поручусь. Иди, жена.
Но Сайсели не шевельнулась.Она стояла и смотрела на жалкую тварь,лежащую у ее ног.
– Я сказал тебе– иди,– повторил Кристофер.
– А я не стану слушаться,– ответила она.– Помнишь, что я обещала Мартину, когда он умирал?
– Мартин умер?Так Мартин,спасший твоего мужа,умер?– вскричал аббат,подняв голову и потом снова уронив ее на грудь.– О счастливец!
– Я не был у его смертного ложа и не связан твоими обещаниями, Сайсели.
– Но я связана, а мы с тобой– одно. Я обещала быть милосердной к этому человеку, если он попадет в наши руки, и буду.
– Так ты пощадишь его нам на беду! В Англии колесо событий вертится быстро, жена.
– Пусть так. Я поклялась и сдержу клятву. Остальное– на волю божью. До сих пор он нас хранил и, думаю,–добавила она с торжествующей уверенностью,– будет хранить до конца. Аббат Мэлдон, преступник и грешник, аббат Мэлдон, вы таковы, каким созданы, а Мартин, этот святой человек, сказал, что не все в вашем сердце– зло, хотя я и мои близкие добра от вас не видели. Так вот, слушайте. Там, в саду, стоит беседка, крытая соломой; в ней тепло. Ступайте туда.Я пришлю вам вина и еды и новую одежду с человеком, который не проболтается, пришлю и пропуск в Линкольн. К завтрашнему утру вы отдохнете, подкрепитесь.Вон у того дерева будет привязана лошадь. Поезжайте в Линкольн, попытайтесь воспользоваться правом убежища в церкви, и уж если потом с вами случится беда,знайте,что не от нас она,а от какого‑либо другого врага или же ее послал сам бог. Желаю вам примириться с ним. Пусть он простит вас, как я прощаю; он ведь читает в сердцах людей, а мне это не дано. Теперь прощайте. Нет, ни слова больше:нам с вами говорить не о чем.Пойдем,Кристофер. На этот раз не я должна подчиниться, а ты.
Они ушли,а злодей, приподнявшись на руках,поглядел им вслед, но что творилось в это мгновение у него в сердце, никто никогда не узнает.
Прошло несколько месяцев, и Блосхолм со всей своей округой снова жил в мире.Смута перекинулась на север,где,по слухам,опять вспыхнул мятеж. Аббата Мэлдона никто больше не видел, и все считали,что,хотя он и не воспользовался правом церковного убежища в Линкольне, ему пришел в голову более разумный выход и он бежал в Испанию. Но Эмлин, которая всюду все узнавала, принесла известие, что это не так и что он стоит во главе тех, кто возбуждал мятеж и междоусобную войну у границ Шотландии.
– Вполне этому верю,– сказала Сайсели.– Свинья не может не лезть в лужу. Он заговорщик по природе своей и до конца пойдет по той дороге, на которую влечет его сердце.
– Но на этой дороге ему,пожалуй,не сносить головы,–мрачно ответила Эмлин. – О, подумать только, что волк уже был у тебя в клетке, а ты сама выпустила его, всей Англии и нам на беду.
– Я только проявила милосердие к поверженному, Эмлин.
– Милосердие? А я скажу– безумие. Когда Джефри и Томас услышали об этом, я думала, они задохнутся от ярости. Особенно Джефри, который очень любил твоего отца и не очень‑то пиратскую галеру,– ответила непримиримая Эмлин.
– «Мне отмщение, и аз воздам»,–сказал господь,– тихо прошептала Сайсели.
– Господь и другое сказал: кровь пролитая вопиет о крови. Я слышала эти слова, когда сам Мэлдон говорил их твоему мужу в Крануэл Тауэрс.