Роман «Хозяйка Блосхолма» наносит серьезный удар по суевериям и религиозному фанатизму, который играет на руку власть имущим и помогает им безнаказанно творить свои грязные дела.
Заслугой автора романа является и то, что в конечном счете подлинными героями романа оказываются не столько Сайсели Фотрел и ее супруг Кристофер Харфлит, сколько простые люди — кормилица Сайсели — Эмлин, монах-мирянин Томас Болл, слуга Джефри Стоукс. Их образы выписаны Хаггардом с большой любовью, они жизненны и правдивы; без этих преданных, находчивых и храбрых людей главные персонажи «Хозяйки Блосхолма» были бы обречены на гибель.
Читатель, несомненно, заметит, что те пороки, против которых мужественно боролись положительные герои романа, присущи и современному капиталистическому обществу; это придает роману актуальное звучание.
Все эти достоинства, а также увлекательный сюжет, хороший язык, интересные детали, характеризующие эпоху, — обеспечат «Хозяйке Блосхолма» успех у наших молодых читателей
Д. Прицкер
Кто хоть раз видел развалины Блосхолмского аббатства1, никогда не сможет забыть их.Аббатство расположено на холме, с севера его окаймляет полноводное устье реки, по которому поднимается прилив; с востока и юга оно граничит с богатейшими поместьями, лесами и заболоченными пастбищами, а с запада окружено холмами,постепенно переходящими в пурпурные торфяные земли; гораздо дальше за ними виднеются бесконечные мрачные вершины. Вероятно, пейзаж не очень изменился с времен Генриха VIII2, когда произошло то, о чем мы собираемся рассказать; здесь не появилось большого города, не были вырыты шахты или построены фабрики,оскорбляющие землю и оскверняющие воздух ужасным удушливым дымом.
Мы знаем, что население деревни почти не менялось– об этом говорят старые переписи,– а так как здесь не проложили железной дороги, то облик Блосхолма, вероятно, остался почти таким же. Дома, построенные из местного серого камня, долго не поддавались разрушению.
Люди многих поколений входили и выходили все из тех же дверей,хотя теперь крыши большинства домов покрыты черепицей или грубыми плитами сланца, вместо тростника, нарубленного у плотины. Железные помпы, заменившие в колодцах деревни прежние ведра на валиках, все еще снабжают деревню питьевой водой, как во времена Эдуарда Первого3, а может быть, существовали много веков до него.Недалеко от ворот аббатства,посредине монастырского луга, все еще можно было увидеть колодки и позорный столб, несмотря на то что ими не пользуются и надобность в них отпала. На позорном столбе красуются три набора железных скоб разного диаметра, прикрепленные на разной высоте и приспособленные для рук мужчины, женщины и ребенка.
Все это,помнится,находилось под странной старой крышей, которую поддерживали необтесанные дубовые столбы; над крышей виднелся флюгер, изображавший архангела,возвещающего о страшном суде,– фантазия монастырского художника: труба, или каретный рожок, или какой‑то другой музыкальный инструмент, в который он трубил, исчез.
Приходская книга говорит, что во времена Георга I4 какой‑то мальчишка отбил его и расплавил, за что был публично высечен; именно тогда, по всей вероятности, и воспользовались этим столбом в последний раз. Но Гавриил все еще вертится так же решительно, как и тогда,когда известный кузнец, старик Питер, сделал его и собственноручно установил в последний год царствования короля Генриха VIII; говорят, он поставил архангела в память того, что здесь были прикованы Сайсели Харфлит,леди Блосхолма, и ее кормилица Эмлин, осужденные на сожжение как ведьмы.
Время коснулось Блосхолма лишь слегка. Почти все луга носят те же названия и сохранили ту же самую форму и границы. Старые фермы и несколько помещичьих домов, где жила местная знать, стоят там же, где стояли всегда. Прославленная башня аббатства все еще стремится к небу, хотя у нее уже нет колоколов и крыши, в то время как в полумиле от нее по‑прежнему стоит среди древних вязов приходская церковь, перестроенная при Вильгельме Рыжем5 на заложенном еще во времена саксов6 фундаменте. Дальше, на склоне долины, куда по полям сбегает ручеек, находились развалины совершенно разрушенного женского монастыря, когда‑то подчинявшегося величавому аббатству на холме; часть развалин была покрыта листами оцинкованного железа и использовалась под коровники.