— Я этого не отрицаю.
— Я способна контролировать свои порывы, я ведь не приворожила его, не изменила внешность полностью. Его энергия просто слишком вкусная…
— Ага-ага, идемте дальше. Даже если вы жените его на себе, это будет все равно не мое дело.
— И ничего такого я не собиралась!.. — возмущенно пискнула я, но следователь уже шел дальше, не обращая на мое возмущение никакого внимания.
Анна жила от своей работы недалеко, а транспорта вокруг особо не было, поэтому Ренслир повел меня пешком в нужном направлении.
Я отстала на шаг и ворчала себе под нос оправдания:
— И какой вообще мне смысл отбивать Томаса у Софи, если его энергия такая вкусная только потому, что он влюблен в нее? — бормотала я.
Наконец, мне удалось взять себя в руки и осмотреться. Мы как раз шли мимо симпатичного парка, листья на деревьях которого были раскрашены яркими оранжевыми, алыми и золотистыми красками. В центре был даже небольшой пруд с крякающими уточками, которых подкармливали гуляющие. В голове мелькнула мысль, что, если жертва не спешила, она, наверное, ходила через этот парк или выбиралась сюда погулять в выходные.
В пансионе, где жила Анна до покушения, нас встретила симпатичная домоуправительница, похожая на мамочку. Совсем не как у нас в пансионе. Женщина вся была какая-то домашняя, округлая, она испуганно ахала, хваталась за сердце и бормотала, что все они очень волнуются за бедняжку-Анну. Из-за дневного времени все жительницы пансиона были на работе.
— К Анне приходили какие-либо гости, кроме ее брата? Может быть, мужчина? Она знакомила вас с молодым человеком? — начал допрос Ренслир. Я закатала глаза — нужно ничего не понимать в подобных заведениях, чтобы такое спрашивать.
— Помилуйте, какие мужчины?! — возмутилась домоуправительница. — У нас строго!
— Конечно-конечно! — поспешила загладить впечатление я. — Мы ничего такого и не думаем. Так, значит, леди Анна не была помолвлена?
Когда я переформулировала запрос, напыжившаяся, было, женщина немного расслабилась:
— Нет. В уставе четко сказано, что после помолвки проживающие здесь барышни обязаны сообщить домоуправительнице, то есть мне, а также представить своего молодого человека. Мы в праве отказать девушке в проживании, если правила будут нарушены или если молодой человек не сможет произвести положительного впечатления.
— Как у вас тут строго, — пробормотал Ренслир.
— Конечно! — взвилась домоуправительница, — мы должны всеми силами сохранять покой наших жительниц и беречь их честь. Я присматриваю за ними буквально как за собственными детьми, да даже строже!
— Вы абсолютно правы, спасибо за вашу работу, — покивала я. — Работающим юным леди и так непросто в этом мире, а вы помогаете им изо всех сил.
Ренслир покосился на меня удивленно, а домоуправительница покивала сосредоточенно. По просьбе следователя женщина согласилась предоставить список всех работников, которые бывали в доме в то время, когда здесь проживала пострадавшая, а также всех настоящих и бывших жительниц. Когда она вышла в кабинет, чтобы поднять списки, Ренслир спросил:
— А почему это сохранять честь работающим юным леди так сложно? Что за ерунду вы сейчас говорили?
Я смерила его раздраженным взглядом:
— Честь девушек находится под подозрением из-за того, что они работают среди мужчин.
— Но они же джентльмены, как можно подумать! — возмутился Ренслир.
— Ты это скажи Софи, к которой приставал начальник, — фыркнула я.
— Ей следовало сразу все рассказать… — пробормотал следователь куда тише.
Наконец, домоуправительница вернулась к нам со списком, но в нем оказались сплошь женские имена: жительницы текущие и прошлые. Рядом со всеми съехавшими стояли пометки: «сменила место работы», «уехала в провинцию», «вышла замуж» — последних было больше всего. А три имени было подчеркнуто красным карандашом без каких-либо пометок. Я вздохнула, предполагая, что это не очень хорошие истории, этих девушек госпожа домоуправительница сочла потерявшими доверие. Вероятно, несмотря на свой милый образ, она также строга, как и наша Вобла.
Список работников был еще короче, мужчин в нем было совсем немного: пожилой сторож, которого мы видели на входе, а еще истопник и дворник, которых дополнительно нанимали на осенне-зимний сезон, но это было в прошлом году, в новом еще недостаточно похолодало. Вряд ли преступник ждал почти год, чтобы напасть на приглянувшуюся жертву, хотя проверить, конечно, не помешает.
Тут наверху послышался тихий кашель, и по лестнице, кутаясь в теплую шаль, спустилась бледная девушка с красным носом и глазами. Увидев Ренслира, она смутилась и попыталась прикрыть рот платком, но тут же закашлялась.