— А более глухой угол найти не смог? — иронично спросил некто более похожий даже не на мясника, а на сборщика налогов. Спрашивать спрашивает, а сам глазами по сторонам так и зыркает туда-сюда, туда- сюда. Такому только наводчиком у лихих людишек подвизаться.
— В следующий раз озабочусь, — хмуро ответил Матвей. — Только радо того, чтобы тебя не видеть. Андрей, говори, за чем прислали и выметайся.
— Как был грубияном так и остался. — мужчина с небольшим саквояжем прошелся по коридору, огляделся и свернул в гостиную. — Я что не могу так по старой памяти заглянуть к другу, которого бросила невеста, и утешить?
— Он выразительно посмотрел на ряд выстроившихся у стены бутылок. — Нальешь?
— Ты мне не друг, — Матвей взял стакан. — Ты мальчик на побегушках у моего отца. Мальчик, который все еще надеется, что отец перепишет завещание и оставит родного сына с носом. — Мужчина подал гостю бокал.
— Выпьешь со мной? — нисколько не смутился Андрей.
— Воздержусь. Говори, с чем пожаловал.
— Вот с этим. — Сделав глоток, гость открыл свой саквояж и достал несколько бумажек.
Интересно, что там? То самое завещание? Опись имущества, где указаны трое порток и железный конь? Или купчая? А может, залоговая расписка, по которой те самые портки отходят этому Андрею?
Гость бросил на стол пяток скрепленных между собой листков.
— Подпиши и я исчезну. — Он снова взялся за бокал и отпил сразу половину.
— Ради этого я готов на что угод… — Матвей не договорил, прочитал несколько строк и замолчал.
— Это, конечно, не завещание…
— Вы что там совсем ополоумели? — хрипло спросил Матвей, и Настя подалась вперед. Что-то ей совсем не нравился ни гость, ни то, что он принес с собой. Словно грязи с сапог натряс.
— А ты что хотел? — нарочито небрежно пожал плечами Андрей. — Медаль, за то, что профукал тендер на учебники?
— Я его не профукал! — Матвей смял бумаги в кулаке.
— Ох, прости. Ты слил конкурентам коммерческую информацию, и они выиграли тендер. Вот скажи мне, что стало бы с любым другим сотрудником, не сыном владельца издательского холдинга? Как минимум суд и выплата неустойки в таком размере, что этому самому сотруднику проще сразу удавиться. А тебя всего лишь увольняют. — Гость снова глотнул. — И заметь по собственному желанию.
— Задним числом, — Матвей швырнул бумаги на стол. — Идиоты, словно я вообще там не работал, когда началась вся эта возня с тендером.
— Это ты идиот. Старик хочет прикрыть твою задницу. Это наш главный козырь, раз уж ты не работал, то и разгласить ничего не мог. Соображай быстрее.
— Это и выглядит как прикрывание задницы. Только я в этом не нуждаюсь, понял. Как только Сашка придет в себя…
— Если придет, — хмыкнул гость. — Многие до сих пор уверены, что именно ты отоварил своего заместителя по голове, чтобы значит концы в воду.
— Я не буду это подписывать. Хотите увольнять — увольняйте. — Матвей встал напротив Андрея. Голова опущена, руки в карманах, а сам едва заметно покачивается с носков на пятки — не дать не взять петух с птичьего двора завидевший конкурента.
— Я понял, что ты идиот, не зря тебя Алла бросила, — гость отставил стакан.
— А откуда ты знаешь, что бросила? — Матвей паскудно улыбнулся. — Сама сказала? Хотя, вряд ли, ты для нее слишком мелкая добыча, а эта девочка на мелочи не разменивается. Скорее по обыкновению подслушал, когда она к старику прибегала жаловаться. Что-то она к нему зачастила… Скажи, он ее утешил?
— Ахты, паскуда!
Все произошло очень быстро.
8. Отказывающая от дома (2)
Все произошло очень быстро. Гость схватил Матвея за майку, а тот словно только этого и ждал, несильно размахнулся и ударил кулаком мужчину в бок. Андрей согнулся пополам, глотая воздух.
— Получил, папашин прихвост…
Настя не знала, что сильнее не понравилось гостю: прозвище или удар в бок, но тот неожиданно выпрямился, и каким-то иноземным и совершенно изуверским способом схватил Матвея за руку и нагнул над столом. От резкого движения звякнули бутылки.
— Давно пора было поучить тебя уму-разуму, — молвил гость и ткнул Матвея лицом в стол.
Кто ж так уму разуму учит?
Настя покачала головой. Без хворостины, без цитат из библии, из тех, что пожалостливее, чтобы на слезу прошибло, это не учение, а кабацкая драка, когда хочется душеньку отвести. У них в имении Прошка был очень охоч до таких, завсегда был готов кулачищи почесать.
Матвей взвыл, силясь вырваться, затрещала ткань майки, одна из бутылок от его движения опрокинулась и резко-пахнущая прозрачная жидкость разлилась по столу.