На этот раз он достал из багажника, сумку и вернулся в дом.
Слава богу, первый посетитель появился, когда мужчина уже был полностью одет и почти трезв. Несколько глотков виски не считаются. Наверное, мужчина думал, что это посыльный из продуктовой лавки, потому что открыл дверь сразу. Открыл и скривился, словно отвара из калины хлебнул.
— Не смей… так… со мной… поступать! — выкрикивала девушка, в паузах тыкая ярко накрашенным ногтем мужчине в грудь. Тому ничего не оставалось, как отступать вглубь дома.
А она наступала, цокая по полу тонкими каблучками.
— Матвей, — взвизгнула она.
«Ага, значит, его зовут Матвей» — подумала она. — «Вот, считай, и познакомились, а я Анастасия, хотя меня почти все Настей звали».
— Я уже тридцать три года Матвей, и что из этого? — мужчина остановился и сложил руки на груди.
— Ты не можешь так со мной поступить! — выкрикнула напомаженным ртом блондинка.
Да если бы Настя так накрасила губы, папенька бы ее плеткой отходил. Хотя, как-то раз он цветы актриске презентовал, и против ее алой помады, нисколько не возражал.
— Как «так», Алла? — устало спросил Матвей.
— Так! — она покачнулась на высоких каблуках. — Сперва сбегаешь из города, никому не сказав, куда и зачем. Потом не берешь трубку, а теперь и вовсе кричишь, требуя оставить в покое. Ты знаешь, что теперь все говорят?
— Нет. И не хочу.
— Они говорят, что раз сбежал, значит виновен! А каково приходится мне, ты не подумал.
Не знаю, что такого она сказала. Но Матвей вдруг схватил ее за руку и, прижав к стене, ласково спросил:
— Ну, давай расскажи, каково приходится тебе?
— Ты… ты опять пил? — судорожно сглотнув, спросила девушка, разом растеряв весь апломб. Один из каблуков застрял между половицами, и она дернула ногой, чтобы освободиться.
Анастасия продолжала рассматривать гостью и пыталась представить, что было бы, надень она такую короткую юбку? Наверняка, ее бы в ней и похоронили, папенька был скор на расправу. Да у нее сорочка, что для первой брачной ночи приготовлена, и та длиннее, а ее нянька считала верхом неприличия, потому что там икры видно.
Господи, какие худые у этой Аллы ноги, словно цыплячьи, кухарка бы залилась слезами от жалости. Настя только раз видела ноги худее, у женщины, что гостила с мужем в доме у озера целое лето. Они не ели мяса. Совсем. Настя так удивилась, что решила подождать пока они помрут сами, без ее помощи. А они взяли не померли. Правда, к концу лета от одного вида проращенных семян и очередного пучка зелени даже призрака начало немного подташнивать.
— Как ты узнала, где я? — в свою очередь спросил Матвей у девушки.
— Это неважно. — Она оттолкнула его руку. — Сидишь в этой дыре нажираешься, как свинья!
«А вот это она зря» — подумала Настя.
Когда папенька был вот в таком препоганом настроении, то есть еще не пьян вдрызг, но уже нетрезв и переполнен собственной значимостью, гладить его против шерсти не рекомендовалось. Наоборот, надобно соглашаться со всем, чтобы он не сказал, все равно с утра не вспомнит, а еще лучше кивать для наглядности, да так сильно, чтобы зубы клацали от усердия.
— Смотреть противно!
А вот после таких слов в голову могла полететь и пепельница. Если не бутылка. Этой Алле тоже сейчас достанется. Видать девушка совсем из низов, раз никто не озаботился ее воспитанием.
— Так не смотри, — всего лишь рыкнул Матвей. — Возвращайся к отцу и отчитайся, что я жив, здоров, заливаю за воротник в штатном порядке.
— Откуда ты знаешь, что…
— Что тебя сюда отправил мой отец? — с нехорошей усмешкой спросил Матвей. — Оттуда, что только он знал, этот адрес. А если учесть, что вы двое до этого момента терпеть друг друга не могли… В лесу должно быть что-то сдохло, раз вы объединили усилия.
Настя повернулась к окну и, нахмурившись, посмотрела на кромку подступающего леса. Она очень надеялась, что это не новорожденный лосенок представился, и не беличье семейство, что нашло приют в большом дубе. С чего этот Матвей вообще взял, что в лесу кто-то умер?
— То есть, ты не вернешься? — Алла отступила на шаг. — Ты оставляешь меня одну расхлебывать всю эту кашу? — Матвей ничего не ответил. — Да пошел ты, понял, придурок!? — Она с возмущением стащила с пальца кольцо и швырнула в мужчину. Золотой ободок ударился в грудь, упал на пол и закатился под обувной комод. — Надеюсь, ты допьешься до зеленых чертей и подохнешь. Туда тебе и дорога! — Продолжая кричать, она почти выбежала на улицу, но на пороге обернулась. Наверное, надеясь, что Матвей все-таки последует за ней. И желательно на коленях. И желательно держа в руках то самое брошенное кольцо, умоляя блондинку принять его обратно.