Когда его шаги окончательно стихли, я с облегчением выдохнула. И только после этого я позволила себе немного поплакать. Увы, причин для этого у меня оказалось предостаточно…
Все-таки я ведьма. В этом нет уже никаких сомнений. Но как это возможно? Но демон здесь явно не причём, тут что-то другое…
Я мигом залезаю в задворки памяти, в которых воспоминания принцессы и мои перемешаны как карты в колоде. Но не нахожу там ничего ценного, кроме того, что возлюбленный Даниэлы тоже был колдуном.
Тогда я хватаюсь за эту ниточку и начинаю распутывать клубок прошлого. Эпизод за эпизодом…
Вспышка. И у меня в мозгу словно бы приоткрывается дверь, через которую я попадаю к новым воспоминаниям…
— Даниэла, если ты станешь ведьмой, то у короля просто не останется другого выхода, как выдать тебя замуж за колдуна… Потому что ни один обычный мужчина не справится с ведьмой. А много в нашем королевстве колдунов с титулом? Правильно, моя любимая девочка, один я… — Фрейг прижимает к себе Даниэлу, и я чувствую, как уходит в галоп её бедное сердечко. В то время как опытные мужские пальцы оставляют огненный след на девичьей коже… — И тогда все будет так, как ты и хотела: твой первый мужчина станет твоим законным мужем, любовь моя.
— Дорогой, а вдруг у нас не получится? Обычно ведьмы передают свои колдовские силы родственницам, зачастую внучкам.
— Не всегда. Когда все из её ближнего круга отказываются принять колдовской дар, то умирающая чародейка рада отдать его любому, лишь бы спокойно уйти в мир иной.
— Что значит спокойно? Как её колдовские силы могут помешать этому?! Мне моя кормилица рассказывала, что в её деревне ради одной умирающей старой ведьмы пришлось даже разбирать крышу! Но я так и не поняла, для чего это делали.
Фрейг даже морщится от слов Даниэлы. Но ему все же приходится ответить на её вопрос.
— Дорогая, выкинь из головы всякие страшилки касательно ведьм! И да, иногда нам приходится это делать. Потому что люди просто не понимают, что колдовство — это настоящий Дар свыше. Но если человек желает навечно остаться беспомощным червяком, которого может убить любая болячка, то это его право. — Темно-вишневые губы Фрейга презрительно изгибаются… Лично мне он показался бы просто отвратительным, но только не Даниэле. Ведь она смотрит на возлюбленного, и от восхищения у неё перехватывает дыхание. — Именно поэтому, дорогая моя, приходится прибегать к всевозможным ухищрениям.
— Ты о крыше? Но я так и не понимаю, для чего это все… — смущенно признается ему инфанта, хотя ей очень не хочется выглядеть в глазах графа недогадливой дурочкой.
— Для того, чтобы колдовская сила, которая из-за человеческой глупости оказалась никому ненужной, могла бы вырваться на свободу. Иначе старая ведьма и дальше будет мучиться. Ведь её бренное тело умирает, в то время как её колдовские силы не дают ему упокоиться с миром… Ты же не хочешь, чтобы эта старуха и дальше страдала, любовь моя?
— Нет, конечно! Я буду очень рада, если у нас получится, и эта ведьма сумеет перед смертью передать мне свой колдовской дар, — высказывается Даниэла.
Но я-то знаю, что она тогда кривила душой. Она этого боялась до безумия, но не показывала вида и лишь в отчаянии сжимала свой кулак до белых костяшек.
Несмотря на свой ужас, инфанта шла на это только ради любви, ведь она жить не могла без своего Фрейга. Ради его одобрения, ради его мимолетной улыбки она была готова отдать свою жизнь. Что она потом и сделала…
Я прокручивала в голове кадры из прошлого Даниэлы, и мне было также страшно, как и ей тогда. Я помнила дрожь в коленях, видела ту обшарпанную комнату и кровать с лежащей на ней страшной старухой. И безумие в её глазах было настолько очевидным, что Даниэла встала в дверях как вкопанная и не смогла больше сделать ни шага.
— Даниэла, девочка моя, осталось совсем немного. Не обращай внимание на её странный вид, несчастная старуха уже тронулась умом. Я ведь приказал никого к ней и близко не подпускать.
— Почему?!
— Чтобы она не могла передать свой дар кому-нибудь еще. — Фрейг с нетерпением подталкивает Даниэлу вглубь сумрачной комнаты. — Дорогая это совсем не страшно. Тебе нужно лишь протянуть к ней руку…
Я аж вздрагиваю от такого жуткого ощущения. Представляю, каково было тогда принцессе! Но я никогда в жизни не забуду выражение лица той старухи, когда она своей костлявой рукой сжала пальцы инфанты…
Сморщенное лицо ведьмы вдруг озарила зловещая полуулыбка, скорее, полуоскал. Её безжизненные мутные глаза посмотрели прямо на Даниэлу, и старуха залилась чудовищным предсмертным смехом…
Я так разволновалась, что стала ходить по столовой из стороны в сторону. Мне захотелось забыть это все как страшный сон. Но, увы, при всем желании я бы не смогла отключить воспоминания Даниэлы, ведь они теперь стали моими…
Очень странно, но Даниэла так и не стала чародейкой, ей не помог даже тот жуткий ритуал. Почему-то её тело так и не приняло колдовство. Но стоило только нам с ней поменяться телами, как колдовская сила тут как тут! Словно бы её притянула к себе моя душа, которая прежде принадлежала ведьме.
И как бы я не противилась своей сущности, но колдовские силы меня уже охраняли. Сначала при встрече с халлой, а потом они уберегли меня от собственной глупости, когда мне вздумалось полакомиться ядовитыми ягодами...
Чтобы не накликать на себя новую беду, я решила замочить на ночь крупу, чтобы утренняя готовка не заняла у меня много времени. Для этого я взяла несколько больших черпаков темной крупы, напоминающей чем-то бурый рис, и залила его водой.
Не успела я закрыть кастрюлю крышкой, как на кухню влетел палач и, увидев мои старания, с сомнением произнес:
— Надеюсь, что арестанты не останутся завтра голодными…
— Я тоже на это очень надеюсь. — Я с вызовом смотрю в прорези для глаз и вижу там неприкрытое любопытство.
Похоже, мой палач удивлен тем, что я его совсем не боюсь. Я, честно говоря, тоже этого от себя не ожидала.
— И еще одно… — бросает он мне через плечо уже в дверях. — Тебе оказана большая честь, Даниэла. Завтра вечером в загородном доме Кортеса Аретина состоится прием… — Мое сердце почему-то начинает бешено биться. Как ни крути, а кровь принцессы все-таки дает о себе знать. И я прекрасно понимаю, что если королевский палач туда приглашен, то он не может пойти на прием без своей кортессы. Как ни как, я его жена… Но не успеваю я представить себя в бальном платье, как палач с каким-то садистским удовольствием добавляет: — Ты будешь прислуживать там гостям.
Фрейг Белларди
Глава 13
— Что?! Это уже слишком! Вы действительно считаете, что для меня это большая честь, или это очередное ваше издевательство? — Я с возмущением смотрю в лицо палача. — Кортес, а вы не забыли, что я все еще инфанта и дочь короля Великой Грейсстании?! И сколько бы вы меня не унижали, в моих жилах так и останется королевская кровь!
— Кажется, моя дорогая женушка бредит… — тягучим бархатным голосом откликается Чудовище, окидывая меня презрительным взглядом. — Где ты здесь увидела принцессу, замарашка?!
Сама не знаю, откуда, но во мне вдруг заговорила королевская гордость. Хотя, откуда ей взяться у Дарьи Белозерской? Ведь я так и осталась прежней, несмотря на тело Даниэлы.
— Пускай на мне сейчас бедное платье, но я все-таки принцесса. А кто ты?! Всего лишь палач, поэтому ты так и бесишься. В прежние времена тебе даже не позволили бы дышать со мной одним воздухом! — Я с ужасом наблюдаю, как зрачки палача расширяются. Но остановиться я уже не могу, да и не желаю этого делать. — И сколько бы ты надо мной не измывался, выше кортеса тебе не прыгнуть! Таддеус Алькаде, ты никто!! К тому же, у тебя нет не только лица, но и сердца!
Не успела я закрыть рот, как палач дернулся, и я по инерции зажмурила глаза.
Я была уверена в том, что он меня ударит… Но этого не произошло. Вместо этого палач вышел стремительным шагом из кухни, я же облилась холодным потом.