— Ну уж нет! После всех твоих забот я едва осталась жива.
— Не напоминай мне об этом. Ты же сама прекрасно знаешь, что это было роковое стечение обстоятельств!
Спорить с ним я не собираюсь, поэтому иду за мазью и по пути прихватываю с собой чистое полотенце и кружку со льдом, который я достаю из погреба под кухней.
Когда я возвращаюсь в гостиную, палач уже встречает меня с закатанной до колена штаниной. И от одного только взгляда на его ногу мне становится плохо.
— Бог мой, да что с тобой случилось?! Это ты называешь «ничего страшного»?
Я с ужасом смотрю на его распухший голеностоп и огромную гематому, поэтому молча подхожу к бюро и достаю из ящика нож для разрезания бумаги. Возвращаюсь с ним к палачу и хочу разрезать его штанину так, чтобы оголилась вся нога. Но не успеваю я об этом подумать, как раздается его вкрадчивый, но не терпящий возражений голос:
— Даже не думай… Нанеси мазь ниже колена, и этого будет вполне достаточно.
— Ты совсем ненормальный?! Смотри, выше колена дела обстоят даже хуже, чем здесь! Нога так распухла, что возможно, у тебя трещина в бедренной кости! Поэтому, или я под дождем пойду в город за доктором, или ты позволишь мне тебя осмотреть.
Словно в подтверждение моих слов за окном раздаются оглушительные раскаты грома.
Честно говоря, мне совсем не хочется идти по грязи в такую даль. Но мне придется это сделать, если палачу станет хуже.
— Даниэла, не строй из себя знахарку! Откуда тебе это знать?
— Потому что у меня есть глаза! Для этого вовсе не обязательно быть доктором.
Не могла же я ему сказать, что в старших классах грохнулась с велосипеда так, что потом лежала в больнице со сложным переломом…
Не знаю, откуда у меня столько храбрости, но я решительно делаю к нему шаг. Протягиваю к палачу руки и… аккуратно разрезаю ему штанину.
Боже мой… все очень плохо. Без колдовства он и впрямь может остаться на всю жизнь калекой, хотя, он и так уже получил сполна… Что же с ним на самом деле произошло, и почему палач скрывает от меня правду?! Ведь у него такие травмы, будто на него наехал экипаж или… упала лошадь.
От этой догадки я аж вздрагиваю. Да так сильно, что это замечает палач, и сразу же расценивает это по-своему.
— До жабы приятнее дотронуться, чем до меня, не так ли?
— Нет, не так! Просто я не ожидала увидеть здесь такое! Как же у тебя так получилось … может, ты упал с лошади или еще как?
— Не угадала. Да и какая теперь разница?
— Тоже верно… но я нашу молочницу знаю лучше, чем тебя! А ты меня знаешь, как облупленную.
— Я? Тебя?! Иногда мне кажется, что ты незнакомка, которая к прежней Даниэле не имеет никакого отношения.
Я замираю. Нервно сглатываю и запускаю пальцы в склянку с колдовской мазью. Подхватываю оттуда большой сгусток и, не дыша, осторожно провожу ладонью по его опухшей щиколотке. Затем легкими движениями втираю мазь в кожу.
Палач тем временем пристально смотрит на меня, да так, что я начинаю краснеть.
Хм, почему я так смущена?! Дурацкое ощущение, можно подумать, он меня волнует как мужчина!
Я едва касаюсь его кожи, не хочу причинять ему лишнюю боль. И все же, едва я дохожу до его колена, как палач не выдерживает.
— Довольно, Даниэла. — Его голос напряжен. Палач точно чем-то недоволен.
Неужели от волнения мои руки меня настолько не слушались, что я немного перестаралась?
Вообще-то, у меня всегда была легкая рука, поэтому кошки и собаки во мне души не чаяли. Они любили подставлять мне свои пушистые пузики, чтобы я их погладила. А если я пересаживала домашние цветы, то они у меня обязательно приживались и потом цвели круглый год. Именно поэтому Ольга, моя бывшая подруга, периодически приносила мне свои чахлые орхидеи. Она говорила, что я могу реанимировать любой цветок, и если я воткну в землю спичку, то она обязательно прорастет…
— Извини, я хотела как лучше. Я сделала тебе больно?
— Нет. Я тебе очень благодарен, но оставь меня одного! Я уже не могу, для меня это просто невыносимо!
Палач опять зол, и я понятия не имею, почему. Но меня не нужно просить дважды, тем более, я никогда не горела желанием находиться с ним рядом…
Я демонстративно хлопаю дверью и иду к себе. Но по пути в свою комнату замечаю на чистых полах грязные следы, которые остались после сапог палача. И не успеваю я расстроиться по этому поводу, как мое внимание привлекает кое-что еще.
В этих грязных отпечатках я обнаруживаю маленькие разноцветные точки. Они напоминают пестрые бусинки, но я-то знаю, что это на самом деле…
Цветной рис. По-моему, в этом мире он вместо конфетти. Во всяком случае, на сегодняшней ярмарке балаганные шуты щедро разбрасывали эти разноцветные зерна на головы прохожих…
Глава 21
Обманщик! Он тоже был на этой ярмарке! Я почти уверена в том, что тот пострадавший кортес — это он и есть!
Разноцветный рис мог попасть на подошвы его сапог, когда палач упал вместе с лошадью, после чего ему волей-неволей пришлось передвигаться на своих двоих. А чтобы я ни о чем не догадалась, он переоделся. Не мог же мой лживый муженек приехать ко мне в костюме для верховой езды!
Так что его стеснительность тут не причём, он не позволил мне разрезать ему штанину только из-за того, что я могла увидеть под ней гетры. Наверняка он просто не смог их снять из-за распухшей ноги…
Я ворочаюсь в постели, вспоминая случившееся на ярмарке. Сожалею о брошенных там покрывалах и гадаю о том, что подумает о них палач. Но больше всего я злюсь сейчас на себя, ведь мне и в голову не пришло, что за мной следят!
От переживаний меня опять немного подташнивает.
В скором времени я заработаю себе язву желудка на нервной почве! А ведь у меня только-только начало все получаться…
Неудивительно, что просыпаюсь я на следующее утро вся разбитой. Открываю глаза и чувствую потрясающий аромат свежесваренного кофе…
М-м-м, какое блаженство! Я и понятия не имела, что в этом мире он тоже есть, ведь его не подавали здесь ни в тавернах, ни в булочных. И неужели палач его сам приготовил, с его-то больной ногой?!
Я вскакиваю с постели, быстро привожу себя в порядок и несусь на кухню, откуда доносится этот восхитительный аромат.
— Доброе утро, Даниэла. — Палач сидит за столом для готовки и смотрит на меня поверх чашки с кофе. Затем он делает глоток и спокойно добавляет: — Я решил позавтракать прямо здесь, присоединяйся, Даниэла. Я налью тебе этот замечательный напиток, его ты точно еще не пробовала.
Я послушно сажусь на табурет.
Ну да, ну да, ни разу не пробовала… Да я умираю по кофе! Его мне больше всего не хватало в этом мире, ведь раньше я не представляла без него жизни.
— Зачем ты встал? Тебе стало настолько лучше?!
— Осторожно, Даниэла. А то я подумаю, что ты обо мне заботишься.
— Тебе это кажется странным? Но ты же помогал мне после всех несчастий, который на меня свалились. Я просто отвечаю тебе тем же.
Палач встает с табурета. И я сразу замечаю, что каждое движение доставляет ему сильную боль, что он умело скрывает под своей маской. Но ему не удается меня обмануть, я слишком хорошо его знаю…
Палач невозмутимо наливает мне из кастрюльки горячий кофе.
— Его мне привезли из далекого Иофлиума. Зерна сначала обжаривают, а потом варят.
Я делаю глоток и от удовольствия прикрываю глаза.
— Мне нравится, — с улыбкой замечаю я и смотрю на палача.
На нем нет его обычной маски. Сейчас на нем один лишь мешок палача, в котором помимо прорезей для глаз есть еще один — для рта. Отчего мой взгляд невольно прилипает к его губам, ведь они у него такие притягательные. Я бы даже назвала их чувственными…
— Да, Даниэла, губы у меня вполне нормальные, — замечает Таддеус, отчего я прихожу к выводу, что он тоже изучил меня за это время. — Но это не повод так на меня глазеть.