— Вот еще, сдались мне твои губы! Просто я не понимаю, зачем тебе эта маска, коли у тебя такие губы?!
— Не для красоты, это уж точно. Маска сделана из металлиума, который прекрасно отражает солнечный свет.
— А чем тебе не угодило солнце?
— От солнечных лучей меня не спасает даже плотная ткань. Без маски мое лицо начинает гореть так, словно в него плеснули кипящим маслом.
Я тут же прикусила язык, хотя после такого ответа вопросов у меня появилось еще больше.
Хм, странно. Я думала, что трагедия произошла с ним как минимум год назад, а то и больше. Его шрамы и рубцы давно должны были зажить.
— Но так бывает лишь со свежими ожогами! Или та ведьма, которая с тобой это сотворила, сделала тебе что-то еще?! — Я вопросительно смотрю на палача, проклиная себя за любопытство.
— Даниэла, я не собираюсь с тобой откровенничать, это еще заслужить нужно. У тебя у самой столько секретов, что я не перестаю удивляться! — Палач вдруг с грохотом ставит чашку с недопитым кофе, отчего на деревянной столешнице появляются темные лужицы. Затем резко встает и уходит, сильно прихрамывая. Я же остаюсь в гордом одиночестве, испытывая смешанные чувства. Но когда раздается оглушительный стук входной двери, мне и вовсе становится не по себе.
И что он так взбеленился?! У меня больше поводов на него злиться, но я же так себя не веду!
Мой взгляд случайно падает на приоткрытую чугунную дверцу печи, хотя я прекрасно помню, что закрывала её на задвижку. Я всегда строго слежу за этим, ведь во время готовки об неё можно обжечься.
Мигом я оказываюсь около печи. Открываю её специальным крючком и заглядываю внутрь…
Я так и знала! Обманщик! А я-то подумала, что он просто захотел угостить меня кофе!
Кочергой я поддеваю и вытаскиваю из недр печи несгоревший лоскут ткани, который еще совсем недавно был гетрами для верховой езды…
Мне безумно хочется поставить все точки над «и». В конце концов мы с ним женаты! И пускай, у нас фиктивный брак, я должна знать, кто он на самом деле!
А когда я вижу на его письменном столе склянку с колдовской мазью, у меня появляется еще одна причина навестить своего мужа на работе. Странно, но сама мысль о том, что ему будет хуже, и что его нога вновь распухнет, становится для меня просто невыносимой…
Я так разнервничалась, что после кофе достала из погреба целую тарелку солений и съела из неё добрую половину. После чего положила баночку с мазью в дорожную сумку и выскользнула из дома с черного входа…
Своих надсмотрщиков я заметила сразу, они притаились в небольшой рощице, расположенной напротив дома. И как только я раньше их не заметила?!
Из-за них мне приходится делать огромный крюк, поэтому в близлежащий городишко я прихожу за полдень. Но это даже и к лучшему, потому что я как раз попадаю к отправлению дилижанса. А после двухчасовой тряски, от которой меня даже замутило, я наконец выхожу на нужной мне станции. Отсюда до тюрьмы Таддеуса Алькаде рукой подать.
Когда я подошла к мрачному зданию из красного кирпича, от страха у меня сжалось сердце.
Воспоминания о том нападении еще настолько свежи, что у меня дрожат поджилки. К тому же, меня безумно пугает встреча с палачом. Из дома мне казалось все гораздо проще, а сейчас я готова бежать отсюда, сломя голову.
— Я слушаю вас, уважаемая кортесса, — обращается ко мне стражник на воротах.
— Я Даниэла Алькаде, пришла к своему мужу. — Я стараюсь сохранять спокойствие, но у меня это плохо получается. Особенно после того, как глаза этого охранника буквально вылезают из орбит от удивления.
— Но у нашего палача нет жены! — заявляет вдруг он.
— Как это нет? А кто тогда я?!
Тюремный двор я прохожу на ватных ногах и не успеваю войти в нужную мне дверь, как вижу выходящего оттуда палача. И мне сразу бросается в глаза то, что мужчина, на голове которого такой знакомый мне мешок, заметно ниже моего Чудовища! У него и телосложение совсем другое. Таддеус высокий и стройный, а этот приземистый и коренастый…
— Кортесса, я весь к вашим услугам! — произносит палач и на ходу снимает с себя свой мешок.
Я вижу светло-русые волосы и лицо далеко уже немолодого человека, к тому же, совершенно мне незнакомого! В ту же секунду мужской силуэт словно бы расплывается на моих глазах, и я проваливаюсь в непроглядную тьму…
Назад я возвращаюсь уже на закате. Только сейчас мне гораздо хуже, отчего дорога кажется ухабистее, а пассажиры злее и неприветливее. Настолько, что когда я прошу кучера ненадолго остановиться, так как меня укачало, одна из пассажирок начинает недовольно на меня бурчать.
— Не пристало кортессам таскаться по дилижансам! А в вашем положении тем более нужно сидеть дома и пить кислый отвар! — выдает мне эта торговка поучительным тоном.
— А какое у меня положение? — недоуменно интересуюсь я у неё.
— Как какое! Ребеночка вы ждете, вы что, даже не знаете об этом?!
— Не говорите ерунду! Нет ничего такого!
— А вот и есть! У меня глаз наметанный, я сама много раз рожала, поэтому врать не стану…
Не знаю, как я доехала. Но когда я выскочила из дилижанса и вздохнула полной грудью, то сразу поняла, что та тетка сказала мне правду.
Все сходится, и тошнота, и страсть к соленому, которой у меня отродясь не было. Неужели Даниэла знала о своей беременности, когда просила у демона тело ведьмы?! Но если даже и знала, то что это меняет?
Мне стало вдруг так одиноко и страшно, что я присела на придорожный камень и горько заплакала…
Как поступит палач, когда узнает о ребенке?! Ведь в нем словно бы живет два человека, один — чуткий и ранимый. А другой — настоящий монстр. И когда палач узнает о ребенке, он так взбесится, что чудовище в нем победит…
Глава 22
Несмотря на это, он и пальцем меня не тронет, в этом я уверена. Но палач с легкостью может раздавить меня морально. Раньше у него это неплохо получалось.
Я тут же вспоминаю его испепеляющий взгляд, холодный и на редкость враждебный, отчего у меня даже сейчас по коже бежит холод.
Но больше всего меня добивало его презрение ко мне. Иногда сдержанное, но чаще всего уничтожающе брезгливое… Я и сама не понимала, почему меня волновало мнение какого-то там палача. Но рядом с ним я чувствовала себя почему-то виноватой.
Наверное, я просто стыдилась прежней Даниэлы. Меня возмущали поступки этой взбалмошной девчонки. Настолько, что я даже старалась не вспоминать лица тех, кому она сделала когда-то больно. А таких, судя по всему, было немало.
Скорее всего, мое Чудовище — один из них. Поэтому я мучительно старалась его вспомнить. Но, увы, заколдованная принцесса не запоминала тех, кому она сломала жизнь. Ведь для неё тогда существовал один лишь Фрейг Белларди. Только ему она дарила свою любовь и нежность…
Я прижимаю ладони к животу.
Неужели во мне растет крохотная жизнь?! Но разве не об этом я всегда мечтала?
«Любимая, нам еще рано заводить ребенка, я не готов делить тебя с кем-то еще…»
В памяти мгновенно всплывает лицо Виктора, которого я когда-то безумно любила. А сейчас он вызывает у меня лишь отвращение. И только сейчас я понимаю, что мой муженек поступал тогда мерзко не только по отношению ко мне, но и к Светке.
Почему Виктор проводил ночи рядом со мной, а не с женщиной, которая родила ему сына? Ведь он приходил в дом, где рос его ребенок, как гость! И он не вставал к маленькому Олежке по ночам, когда у того болел животик, или когда Светке просто хотелось выспаться. Так что все бессонные ночи доставались только ей одной, потому что Светина мать жила в деревне и не могла бросить свое хозяйство и приехать к дочери.
В то время как мой муженек наблюдал за этим со стороны и ругал Светку за бесшабашность. В разговоре он зачастую называл её матерью-одиночкой, отчаянной домохозяйкой и героиней нашего времени… Моральный урод! И как я могла его любить?!
Но я хотя бы узнала его истинное лицо, а что скрывается под маской моего нового мужа? Как Чудовище отнесется к тому, что в его доме появится еще один рот?