Я жадно схватила кружку и сделала глоток. Волшебный напиток! Ароматный, в меру горький, с едва уловимым флером специй, который не перебивает вкус напитка, а раскрывает его и делает богаче. Однозначно: лучше кофе — только хорошо приготовленный кофе! Тогда каждый глоток — настоящее удовольствие.
— Не думал, что ты можешь кипяток пить. Обычно девушки стараются слегка остудить кофе.
Алеша несколько секунд любовался мной, затем вытащил из морозилки курицу, запихнул ее в микроволновку и взялся за чистку овощей.
— Да он не горячий совсем. Правда, не горячий.
Но почему? Из чашки дымок идет, но жара я не чувствую. Это все весьма и весьма подозрительно.
Но заняться самокопанием и анализом происходящего мне не дал звонок во входную дверь. Алеша же не пошевелился, словно бы ничего не услышал. И после второго, и после третьего звонка тоже.
— Кажется, к тебе пришли, — мои нервы не выдерживали этих трелей, хотелось встать и самой открыть.
— Нет, не ко мне. Наверняка сектанты или распространители какой-нибудь дряни.
После очередного звонка в дверь заколотили, а затем из-за нее донесся приглушенный голос боярина:
— Алеша, открывай, думаешь, не знаю, что ты дома?
Гор? Как он здесь оказался? Я не выдержала и сама пошла открыть ему дверь. Боярин сразу же зашел внутрь и поцеловал меня, в этот раз почти целомудренно, лишь слегка прикоснувшись губами.
Рядом с нами материализовался недовольный Алеша.
— Зачем приперся?
— Как это? Ты здесь, с моей невестой…
— Вообще-то, я еще не давала своего согласия на свадьбу, — я нахмурилась, затем отвернулась от боярина и вернулась на кухню допивать свой кофе.
— О том позже поговорим, если не возражаешь, душа моя. Сейчас лучше расскажи, что с тобой произошло: с работы пропала, в квартиру не возвращаешься, глаза от слез раскрасневшиеся. Если это Алеша со своими шуточками…
— Нет, не Алеша. Я больше не Х-хозяйка-а. Постоянно во всем не везет, и в Париже ни разу не была-а…
Вот, снова расплакалась. Сколько можно? И при чем здесь Париж? Давно хотела туда съездить, но возможности нет. Впрочем, это точно не главная из моих проблем.
— Можем прямо сейчас туда пойти, хочешь? Не расстраивайся только.
Я вздохнула, Алеша — он такой Алеша: ну какой Париж? Ладно я, не совсем в адекватном состоянии, но он-то должен соображать.
Гор же сел рядом и обнял меня, сразу захотелось прижаться к нему, залезть на колени, поцеловать, стащить футболку…
Так, Лилия Александровна, куда-то не туда бегут ваши мысли! Хотя, уж лучше «не туда», чем снова горевать о потерянных способностях.
— Лешка, паршивец, я тебя попросил за Лилей приглядывать! — зашипел на лиходея боярин.
— Сам бы попробовал приглядывать, когда тебя в квартире запирают! И так через окно вылезать пришлось. Умный нашелся. Вот зачем ты пришел? Расстроил Лилю, а я ее только успокоил!
— Ты мне свидание испортил, я — тебе!
— Эй-эй, вообще-то я все слышу! — я отпихнула боярина и демонстративно отодвинулась со стулом подальше. — И не надо меня считать какой-то там давалкой, которая, если останется наедине с парнем, сразу же к нему в кровать прыгнет!
Оба невозможные! Поджечь бы их, пусть побегают, подумают, можно ли обижать меня! Я тряхнула головой: что за дикие мысли?
Медведевы же засуетились, стали убеждать, что я самая лучшая, а они просто переволновались. Затем боярин отправил Алешу дальше заниматься курицей, а меня стал расспрашивать о произошедшем.
Я постаралась рассказать все как можно подробнее. И отдельный повод для гордости — даже не разревелась при этом. Гор слушал очень внимательно и успокаивающе поглаживал меня по руке. Алеша же возился с едой, но не забывал поглядывать на нас с Гором. И мне снова было стыдно и неуютно, как будто я обманываю или предаю лиходея.
Боярин же дослушал рассказ, затем задумчиво постучал ложкой по столу:
— Не обижайся, но я заберу тебя на Заставу, поживешь там, пока не разберемся со всем этим.
— Поддерживаю, — неожиданно поддакнул Алеша. У меня тоже не было сил спорить. Хватит уже, за последние недели я и так вляпалась во все, во что только можно.
— За работу и родителей не волнуйся, я улажу все проблемы.
Гор улыбнулся, и я уже в который раз залюбовалась золотистыми искорками в его глазах.
Эх, как бы хотелось поверить в то, что боярин действительно со всем разберется. Так надоели эти приключения.
***
Ночью мне стало плохо.
Мы весело посидели у Алеши, он расщедрился на бутылку виски, которую они с Гором выпили на двоих, я же только пригубила несколько раз: не хватало снова призвать «рысь, гнущуюся калачом». Да и страшно употреблять алкоголь после Кощеевой операции.
Много чего страшно, на самом деле: шевелить головой, обследоваться в больнице, даже проходить через металлодетектор. Когда в голове инородный предмет неизвестного происхождения и назначения, любому будет не по себе. Но в одном Кощей не соврал: моя внешность не пострадала — на виске остался лишь тонкий, едва заметный шрам.
Алеша и Гор несколько минут рассматривали его под лупой, обмениваясь загадочными фразами. Из их разговора я поняла только, что достать эту штуку из моей головы сложно, практически невозможно. А договориться с дивью насчет нового вмешательства непросто.
После застолья Алеша отвел меня в дом боярина, Гор же возвращался каким-то другим путем. Дороги между мирами все еще позволяли мне бродить по ним, пускай и под руку с лиходеем.
Очутившись в комнате, я забралась в кровать, завернулась в одеяло и даже не сильно противилась тому, что Алеша решил остаться здесь. Одной было жутковато, казалось, стоит только закрыть глаза, как я снова окажусь в золотой палате.
Сквозь сон я слышала, как в комнату зашел Гор и тихонько улегся рядом со мной. Они с Алешей перебросились парой слов, но я ничего не поняла, затем просто уснула, прижавшись к теплому боярскому боку.
Ночью пришел огонь. Он тек по венам вместо крови, плавил кожу и высушивал язык. Я не могла говорить и просто пошевелиться. Неужели Кощей все же занес в рану какую-то инфекцию, и теперь у меня развивается менингит? Или что похуже? Голову словно бы протыкали сотней раскаленных штырей, давящая слабость в мышцах сменилась судорогами.
Гор и Алеша суетились вокруг, потом лиходей куда-то убежал, а мне стало настолько плохо, что все мысли исчезли, осталось только желание закончить все это побыстрее.
Но пытка затянулась надолго. Помню, что в комнате появились Яга и Марьяна, девушки раздели меня и обтирали раствором уксуса, чтобы сбить жар. Яга поила чем-то сладким, похожим на липу.