– Нет. – Ее зубы стучали от холода.
– Грант, – ответил Уолш лаконично. – Я знаю, что он слишком падок на женщин, и в последнее время я заметил недобрый интерес у него в глазах, когда он смотрит на вас. Догадываюсь, что такой интерес может появиться только с благосклонного разрешения женщины?
Несмотря на вопросительную интонацию, фраза скорее звучала утвердительно. Неужели Барк осмелился подумать, что она способна быть благосклонной к такому типу, как Грант? Она хотела сказать ему правду, но вспомнила наглые угрозы Френка Гранта, и слова горячего отрицания застыли у нее на губах.
Барк внимательно наблюдал за ней. У него были собственные мысли но поводу Гранта. Девушка могла сказать только одно слово, и этот человек был бы уволен. Но Элис ничего не сказала, и Уолш сделал свои выводы.
– Поезжайте к «Снежному Гусю» и дайте ей горячего рома, – приказал он мужчинам, которые пригнали джип.
– Я не хочу рома, – запротестовала она, – я не люблю его.
– Двойной ром. Я не потерплю никаких болезней в Эдамленде. Вы поняли?
Опять он думал только о своей работе. Гонки за временем. Проект, который нужно было быстрее завершить.
Она поспешно забралась в джип и завернулась в плед. Элис знала, что не должна ничего говорить. То, что заботило Уолша, было только работой. Все зависело от этого человека! Не от профессора. Не от отца. Если кто-то уйдет со строительства, то это будет не Грант.
Глава девятая
На этой неделе произошло то, чего никогда не случалось в Эдамленде. Несчастный случай.
Трагедия, которая произошла, когда руководителем работ был Барк Уолш, легла на его плечи тяжкой виной. А сама Элис чуть не ослепла от слез. Она подружилась с молодым Кенни Бристером, найдя в нем веселого ровесника – ему еще не было и двадцати одного года, – подходящего компаньона для смеха, совершенно открытого и искреннего, обладающего юным легкомыслием, не похожего на Ланса и Пола с их честолюбивыми наклонностями. Не похожего на Гранта.
Она прослушивала каждый джазовый диск, который Кенни привез с собой. В конце концов парни стали шумно протестовать и изгнали веселую пару из барака. Тогда они стали забирать портативный проигрыватель, кучу драгоценных пластинок и уходили вниз, в один из гаражей, где беспрепятственно слушали музыку вдвоем. Глаза Френка Гранта неотступно следили за ними. Молодые люди выглядели столь беззаботно, что, казалось, ничто не может помешать их веселью. Элис забыла свои страхи в отношении Гранта, заботы об отце, антипатию к Уолшу.
Но недолгим было их счастье, оно продолжалось не более двадцати четырех часов. На следующий вечер бедный мальчик был задавлен тяжелой железной плитой.
Он умер не сразу. Кенни Бристер еще жил некоторое время, пока его несли наверх из туннеля. Но он не приходил в сознание и как будто заснул, чтобы никогда больше не проснуться.
Элис, конечно, кое-что знала о смерти, но она еще не теряла близких людей. В маленьком обществе, где люди бок о бок работают в тяжелых условиях, под землей, и невольно испытывают друг к другу братскую привязанность, к смерти – особое отношение. Элис вспомнила про несчастные случаи, о которых ей кто-то рассказывал. О смерти молодого итальянца, которого она никогда не видела. Он погиб, упав на гранитную плиту. Летом погиб эстонец в Миджин-Лобе…
Этих людей она не знала. Но она знала Кенни.
Казалось, что ее горе могло заполнить вечность. Она плакала, надрывая свое сердце, всю ночь. Профессор не мог ничем успокоить ее, но его заботил и мистер Уолш.
– Элис, ты женщина. Иди и поговори с ним. Ему нелегко сейчас, – попросил он.
– Поговорить с мистером Уолшем? – отозвалась она. – Но что я могу ему сказать?
Профессор утомленно посмотрел на нее. Он все эти долгие годы после смерти жены старался не думать о ней, не думать о своей Маргарет. Ему порой так не хватало ее мягких рук, нежного голоса. Она не стала бы мешкать и непременно нашла бы слова сочувствия. Но не Элис.
– Почему я должна переживать за мистера Уолша? – спросила Элис.
– Он привез мальчика за тысячи миль… на смерть. Именно об этом он сейчас все время думает.
– Чем я могу помочь ему?
Профессор печально посмотрел на свою дочь. Если Элис еще не созрела, чтобы понять своим женским чутьем, что нужно говорить в таких случаях, то как он объяснит ей все это?
Он произнес чуть грубовато:
– Иди, ну хотя бы взгляни на него, Элис, как он…
Девушка послушалась и нерешительно постучалась в дверь. Барк негромко отозвался:
– Входите!
Элис зашла в комнату. Человек около стола быстро повернул лампу так, что чуть не ослепил ее. У нее не было времени рассмотреть, нуждается ли он в ее сочувствии или нет.
Слова Барка были полны раздражения, они отнюдь не будили сочувствия.
– Вы что-то хотели? – требовательно спросил он.
Элис немного постояла в нерешительности, затем быстро выпалила:
– Я очень сожалею, мистер Уолш.
Эти несколько слов тронули его, потому что, когда он снова с ней заговорил, в его голосе почти не осталось льда.
– Спасибо, Элис, – произнес Барк, принимая ее сочувствие.
То, что он опять назвал ее по имени, так удивило Элис, что девушка не удержалась и добавила:
– Отец прислал меня.
Это было сказано некстати. Ее неуклюжие и чуть скомканные слова о сожалении прозвучали искренно, а теперь отдавали фальшью.
– Итак, – произнес он голосом, моментально ставшим жестким, – вы хорошо исполнили поручение вашего отца.
Элис ничего не ответила. Она повернулась, чтобы уйти, разгневанная и огорченная тем, что Барк не так ее понял. Но почему он неправильно все воспринимает? Действительно ли Элис жалела его? Почему она должна жалеть этого мужчину? Его голос остановил ее.
– Один момент, мисс Эннан.
Она остановилась.
– Садитесь.
Девушка села. Свет все еще падал на ее лицо… Он хотел читать ее мысли, не позволяя Элис читать свои.
– Вы действительно сожалели, да? – спросил он, чуть растягивая слова.
– Я буду жалеть всю мою жизнь – о Кенни, – сказала она отрывисто. – Я жалею себя, у меня сейчас так пусто внутри.
– Пережинать чужую смерть всегда очень тяжело, – проговорил он тихо, и Элис вспомнила, что однажды он говорил ей о потере друга.
Тем не менее, у него все равно должен быть более сильный характер.
– Но, хоть вы и исполняли поручение вашего отца, вам все же не жалко меня.
– А как мне быть? О, я знаю, вы привезли Кенни за много миль от его родины сюда, на это строительство, и он здесь погиб, но почему мое горе должно служить причиной тому, чтобы я жалела вас?
Человек около стола поднялся. Он походил по маленькой комнатке, потом вернулся обратно и встал около лампы.
– Я молил Бога, чтобы все так случилось, – простонал он.
Элис изумленно посмотрела на него. Она ничего не понимала.
– Что вы имеете в виду, мистер Уолш?
– Очевидно, что вы не знаете всей истории. Я думаю, будет лучше, если вы узнаете обо всем сейчас. Впрочем, мне кажется, что вам уже все известно. – Его голос опять стал жестким.
– Да? – выдохнула она.
– Я сделал это заключение, ощутив холод ваших слов. – Его голос снова стал спокойным. – Вы можете сказать, что я убил Кенни.
– Что? – воскликнула она.
– Я убил его, – повторил он.
– Вы с ума сошли!
– Я говорю полнейшую правду. Мы прошли три мили вверх по туннелю. В следующей секции готовился взрыв. Я заглянул туда и увидел четырех человек. Взрыв должен был вот-вот произойти. Опять могло повториться то, что случилось в Африке с моим другом. Я уже рассказывал вам об этом.