– Да и ты сегодня неотразима.
Разумеется, взор Уолша не мог миновать и другую из двух присутствовавших особ женского пола. Увидев простую блузку, он понял, что Элис нарядилась в повседневный костюм.
Губы его сжались. Эта сумасбродная девчонка нарочно не пожелала одеться поприличней! Она заслужила хорошую взбучку… Элис поднялась, и взорам присутствующих открылись потрепанные, затертые, лоснящиеся, не поддающиеся чистке залатанные штаны.
Барк со звоном опустил нож и вилку.
– Пойдите и переоденьтесь, – приказал он.
– Я одета.
– Вы знаете, что я имею в виду. Снимите эти штаны.
– Что, здесь? – вызывающе спросила Элис.
Кто-то из мужчин захихикал, но, встретив взгляд Уолша, замолк.
– Перестаньте паясничать! – рявкнул Барк.
– Я понятия не имею, что это значит? Не забывайте, ведь я не училась в обычной школе. Такого слова «паясничать» мы не проходили.
Барку Уолшу стоило немалого труда сохранять самообладание.
– Через час, – сказал он, – в Эдамленде начнется праздник. Это вам о чем-нибудь говорит?
– Абсолютно ни о чем. Кажется, это ваше детище, да?
– По-моему, не более чем ваше. Видит Бог, вы пробыли здесь достаточно долго.
– Слишком долго, – согласилась Элис. – Именно поэтому я не собираюсь спускаться в шахту.
– Вы должны спуститься в туннель, Элис, потому что очень важно, чтоб вы это сделали, поверьте моему слову.
Вошел профессор, тоже празднично одетый.
– Элис, – произнес он укоризненно, – ты еще не готова?
Схватка с Уолшем была для нее делом нехитрым, в сущности, даже приятным, но перечить отцу Элис не посмела. Особенно в это утро. Вчерашний легкий румянец вновь покрывал его щеки, теперь он был еще ярче. Милый, торжественный, взволнованный старый человек, самоотверженно преданный науке! Ради него она должна переодеться, ради его праздника! Она это сделает, но ни за что не спустится в шахту. Отец может прощать и не помнить зла, но дочь – нет. Несправедливость совершена, и она никогда этого не забудет.
– Сейчас переоденусь, папа, – сказала Элис. – Надену мое австралийское платье. – И она одарила Нону веселой улыбкой.
Все, за исключением трех человек, тоже улыбнулись, довольные тем, что она присоединилась к общему настроению. Барк не улыбался. Конечно же, не улыбалась Нона. И не улыбался Френк Грант, наблюдавший за происходящим внимательным хитрым взглядом из-под полуопущенных век.
Элис надела свое голубое платье – мягкое, свободное, с великолепными большими карманами и забавными пуговицами. Расчесала волосы, пока они не засияли, словно золотые нити, прихватила их голубой лентой и отправилась обратно. Войдя, Элис спросила:
– Годится?
Все зааплодировали. Даже Барк наклонил голову. Нона не проявила особого удовольствия, и это ободрило Элис. Френк Грант с зажатой во рту сигаретой все так же оценивающе поглядел на нее из-под полуприкрытых век.
Маленький вагончик вмещал не более десяти человек, поэтому в туннель все могли спуститься только в четыре приема. Элис отправилась с первой группой и даже пошла вместе с ней к штольне. Но как раз оттуда, несмотря на яркое освещение, легче всего было ускользнуть. Возле входа возвышалось сооружение, служившее помостом для тех, кто занимался укреплением свода. Элис стояла в его тени, пока не прибыла четвертая группа, после чего незаметно проскользнула к вагончику. Она уже вполне умела им управлять и вскоре оказалась наверху.
Не таясь, открыто она прошествовала к баракам. Впервые в тишине, которая установилась на стройке и в этих пустых комнатах, она испытывала недовольство собой. Нельзя просто так забыть десять прошедших лет, поняла она. Ей очень хотелось быть внизу вместе со всеми. Но не в качестве униженной девчонки в присутствии самозваной королевы, а настоящей принцессой Эдамленда – той, которой она была по праву.
Она решила попить чаю. Думая об этом, Элис вспомнила свой сегодняшний завтрак. Надо бьшо что-то делать, пока не вернулся мистер Уолш.
Девушка прошла по коридору на кухню, не зажигая света, хотя день был пасмурным. Девушка подошла к раковине, наполнила чайник и вдруг осознала, что в комнате не так сумеречно, как раньше, и откуда-то пробивается свет. Она повернулась и увидела сначала, что дверь приоткрылась, а затем распахнулась настежь. От изумления и полной неожиданности Элис не смогла даже закричать. В дверях стоял Френк Грант.
– Ты! – едва не задохнулась она.
– Да, милочка.
– Я думала, что ты внизу, в туннеле.
– А я вот и не думал, что ты там, – усмехнулся он.
– Мистер Уолш разозлится. Он говорил, что приглашены все.
– Но ты-то не там, – заметил мужчина.
– Я не работаю здесь по контракту.
– Я тоже.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я уволен.
– Так же, как и другие, но они собираются заключить новый контракт.
– А Грант не собирается, дорогуша, – сказал он ухмыляясь.
Ей был ненавистен весь этот разговор с ним, но она вынужденно спросила:
– Ты сам ушел или тебя заставили?
– И то и другое. – Он опять противно улыбался. – Но меня это мало волнует, – похвалялся Френк, – я заработал здесь гораздо больше денег, чем предполагал.
– Это я знаю, – ее злость пересилила страх, – ты получил мое золото.
– Да, и у меня не было никакой возможности отблагодарить тебя за это. Я думаю, я мог бы сделать это сейчас.
Френк сделал шаг в ее сторону.
– Не приближайся ко мне! – крикнула Элис звонким голосом, которому сама удивилась, так как чувствовала, что задыхается от страха.
Она была здесь наедине с этим мужчиной и не ожидала, что кто-нибудь придет сюда в течение часа. В суматохе открывающегося внизу праздника вряд ли кто-нибудь заметит ее отсутствие.
– Не воображай о себе много, голубушка, будь поприветливей. Я много видел, Элис. Ты избалованная девчонка. Мне неизвестно, может быть, тебя никогда не одергивали. Может быть, ты ждешь настоящего мужчину? Я могу быть им, дорогуша. Для хорошей девочки я расстараюсь, вот увидишь.
– Я не хочу ничего знать, не хочу иметь никаких дел с тобой.
– Я немного пьян. Но мы можем славно провести время, а, Элис?
– Пожалуйста, уходи, Грант, уходи немедленно! – повторила она.
– Не надо так разговаривать со мной, Элис. Ведь я тебе нравлюсь, не так ли? Поэтому ты и помалкивала насчет золота.
– Я сделала это из-за моего отца, из-за того, что ты сказал.
Он посмотрел на нее недоверчиво и снова усмехнулся.
– Ты поверила тому, что я мог повлиять на судьбу твоего отца?
– А ты не можешь? – проговорила она с трудом, начиная что-то понимать.
– Брось! Кто я такой? Не будь наивной! Меня вышвырнули бы отсюда в одно мгновение. Да и в любом случае, даже если Барк вдруг встал бы на мою сторону, он едва ли мог помочь старику при последнем издыхании.
– Отец, – тихо произнесла Элис.
– Да, с ним все кончено, Элис. Все это знают. Почему же ты не хочешь расслабиться со мной, прогуляться, вместо того, чтобы ухаживать за больным. Это не очень веселое занятие для молодой девушки.
– Я тебе не верю.
– И я тебе не верю, дорогуша, когда ты говоришь, что ничего не сказала Барку о золоте из-за отца. А может быть, из-за меня, дорогуша?
Он сделал еще один шаг.
– Ты не хотела показывать этого перед другими, но сейчас все в порядке. Здесь никого нет.
Элис дико озиралась. Грант немного отошел от двери. Если ей повезет, она может добраться до нее и выскочить наружу. Грант нарочно позволил девушке уже дотронуться до ручки двери, прежде чем оттолкнул ее назад. Он ударил не в полную силу, но довольно грубо.
– Куда это ты торопишься, Элис? – спросил он.
– Ты присвоил мое золото, – сказала она, задыхаясь.
– А теперь я хочу поблагодарить тебя, и для начала мы поцелуемся.
Грант был уже совсем близко. Изо всей силы она уперлась рукой ему в грудь. Все было бесполезно. Он даже не сопротивлялся, но уверенно приближался к ней безо всяких усилий. Элис слышала его смех. «Если он дотронется до меня, – подумала она, – я сойду с ума». Девушка была на грани истерики. Она решила кричать, кричать, как сумасшедшая. Словно прочитав ее мысли, Грант закрыл ей рот рукой.