– Судя по всему, ты собираешься сообщить мне что-то не очень приятное. Надеюсь, ты не хочешь сказать, что ты убийца, скрывающийся от полиции, или что-то в этом роде.
Виктория пыталась шутить, но было заметно, что она ужасно нервничает.
– Нет, я не убийца и не преступник, – успокоил он ее, – на этот счет ты можешь не волноваться.
– Тогда кто же ты?
– Я полицейский. Отдел по борьбе с наркотиками.
– А говорил, что адвокат.
– В сущности, так оно и есть. У меня юридическое образование, просто так случилось, что сразу по окончании юридической школы я пошел работать в полицию. – Он подошел к комоду, выдвинул другой ящик и из-под стопки белья вытащил черный кожаный футляр. Открыв его, он достал свой значок и протянул ей.
– Я детектив полицейского управления Сан-Франциско. Уже несколько месяцев мы охотимся за главарем банды наркодельцов. Подобрались к нему достаточно близко. – Он поморщился и добавил: – Слишком близко.
– Так, значит, ты был ранен, верно? – догадалась она. – О боже, тебя же могли убить!
– Ну не убили же, – улыбнулся он. – Так что, как видишь, все не так уж плохо.
– Да, теперь мне многое становится понятным, – задумчиво проговорила она. – Почему ты сразу мне все не рассказал?
– Я не мог, не имел права. К тому же я тебя совсем не знал и уж никак не ожидал, что… увлекусь тобою.
Она опустила глаза и покраснела.
– А ты… правда увлечен мною?
Не просто увлечен, а одержим тобой, хотелось закричать ему, но он сдержался, взял ее рукой за подбородок и, повернув голову к себе, заставил посмотреть на него.
– Тори, я…
Она отстранилась и отвернулась.
– Не надо, Фред.
– Прости, Тори, я не хотел причинить тебе боль.
– Дело не во мне. Тебе, насколько я понимаю, по-прежнему угрожает опасность, да? Тот преступник, который стрелял в тебя, он ведь все еще на свободе? А если они найдут тебя здесь?
– Никто не знает, где я, кроме одного надежного и проверенного человека. Тебе ничто не угрожает. Я бы не остался здесь ни минуты, если бы думал, что тебе грозит хоть малейшая опасность. Но даже если что-то, не дай бог, случится, я сумею тебя защитить. Верь мне, тебе нечего бояться.
– Я верю, что ты настоящий профессионал и умеешь защищать других людей. А себя? Себя ты сумеешь защитить? Потому что, если с тобой что-нибудь случится, я… я… – Она всхлипнула и, обхватив его руками за спину, спрятала лицо у него на плече.
Он обнял ее и почувствовал, как вздрагивает ее хрупкое тело. Господи, подумал он, как же эта девушка дорога ему. Да будь он проклят, если позволит хоть одному волоску упасть с ее головы!
– Ну-ну, детка, не надо, не расстраивайся, все будет хорошо.
Она подняла к нему бледное встревоженное лицо с заплаканными глазами.
– Обещай мне, что будешь осторожен, ладно? Потому что если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу.
Он очень нежно, подушечками больших пальцев, стер слезинки у нее под глазами. Столько тревоги было в этих изумрудных глазах, тревоги за него, что он почувствовал, как тепло и счастье затопляют его сердце. Хотелось петь и кричать от радости или совершить какой-нибудь совсем не свойственный ему безумный поступок. Да теперь, когда он знает, что небезразличен ей, что она тревожится о нем, он чувствовал в себе силы одолеть десятерых Блумсби.
– Обещаю, радость моя, что буду очень и очень осторожен. – Он наклонился и коснулся ее губ в нежнейшем поцелуе. Потом еще и еще. А потом они немного посидели, обнявшись, просто наслаждаясь близостью друг друга.
– Ты не расскажешь мне, почему оставил семейный бизнес и решил стать юристом, а потом полицейским? – попросила она, спустя некоторое время.
– Ты правда хочешь знать, Тори?
– Конечно.
Он заколебался. Он никому о себе ничего не рассказывал, потому что твердо знал суровую истину: этим ты можешь навредить себе, ибо враги не преминут воспользоваться любой информацией, которая попадет к ним, даже, казалось бы, самой невинной. Поэтому он взял за правило ни с кем не откровенничать, всегда был сдержан и даже замкнут, и это не раз и не два сослужило ему хорошую службу. Но Виктория, такая открытая и доверчивая, принимающая на веру каждое его слово, заслуживает откровенности. В конце концов, то, что он собирался ей рассказать, не было такой уж тайной за семью печатями.
Фред немного помолчал, собираясь с мыслями, затем начал свой рассказ:
– У меня был брат Сандро, на пять лет моложе меня. Он умер в восемнадцать лет.
– Мне очень жаль, – с сочувствием проговорила Виктория.
– Да, я знаю. Спасибо, милая. Я тогда только вернулся из Испании от дяди, где, как я уже тебе говорил, изучал виноделие, собираясь занять свое место в семейном бизнесе. Сандро учился на первом курсе колледжа. Он был замечательным парнем, но слишком строго относился к себе. Как я уже потом узнал из его дневника, он считал меня своим кумиром, хотел во всем походить на меня, но, к сожалению, почему-то был уверен, что ему это не под силу, что у него нет ни моих способностей, ни моего упорства в достижении поставленной цели. – Фред повел плечами, словно сбрасывая тяжелый груз. – В своем дневнике Сандро писал, что чувствовал себя одиноким и никому не нужным.