— У меня в сумке должна быть, — признаётся Артур. — Это ближе.
— Какие запасливые, — бубню я. — Но не для меня же запасались.
— Если скажу, что для тебя, ты разозлишься ещё больше, — правильно угадывает мои мысли Алмазов и поспешно встаёт с кровати. Вскоре возвращается аж с двумя флакончиками и упаковкой презервативов. Большой. Штук на двенадцать.
— Да хомяки так на целую жизнь не запасаются, — не смалчиваю я.
— Сейчас покажу тебе отличия, — грозит мужчина. — Пару минут и всё почувствуешь. Марк, дай я.
— Не дам, — подмигивает мне Марек, открывая флакончик. — Потом будешь говорить, что я даже на пальцы не уговорил. Терпения, надеюсь, у тебя больше, чем у хомяка. Поласкай девочку, а не зубы показывай.
Словесная дуэль моментально прерывается, едва Артур возвращается к прерванному занятию. Марк, щедро налив на пальцы смазки, возвращается уже не одним, а двумя. Я ойкаю и напрочь забываю про хомячков.
— Смотри, Эльф, такого больше не будет, — напоминает мне Артур и, продолжая ласкать большим пальцем набухший бугорок, скользит двумя другими в моё лоно. Я полностью расслабляюсь от желанного проникновения и, не слушая голоса разума, продолжаю смотреть в зеркало. Мужчины тоже смотрят, медленно растягивая обе дырочки, любуясь блестящей от смазки розовой плотью. Никто никуда не торопится, хотя градус возбуждения растёт не только у меня. Я не справляюсь с собственным дыханием, оно становится частым и не глубоким, а сладкие спазмы внизу живота почти не прерываются, разливаясь не желанием, а самой настоящей похотью. Я хочу почувствовать их внутри себя. Всего один раз. Именно этой ночью. И дело совсем не в новом для меня опыте, а в находящихся рядом мужчинах. Я не просто хочу их, я доверяю им и позволяю всё.
Обхватываю руками два твёрдых налитых члена. Мужчины двигаются ещё ближе ко мне и мне удобно их ласкать. Хочется не просто сжимать их пальчиками, а … Нервно сглатываю и закашливаюсь, подавившись собственной слюной. Мне уже не до отражения в зеркале, да и мужчины смотрят только на меня. Затем друг на друга. Но мне уже всё равно. Я зашла за собственную грань. Туда не проникнуть сознанию, там нет места принципам и убеждениям. Там — пиршество перевозбуждённой плоти и всё то, что мы зовём грехом. Туда уходят без возврата. Но я чувствую на своём теле сильные руки. Они удержат меня, но не станут судьями и палачами, только соучастниками. С ними я могу не только перейти грань, но и шагнуть в пропасть. Мне подарят полёт, а не падение. Мне покажут дорогу назад.
Чувствую, как мне помогают перевернуться, затем стать на колени, убирают с лица мешающие волосы. Никто ничего не говорит, не даёт советов и не пытается учить. Я всё делаю на уровне инстинктов, значит, правильно. Облизываю, ласкаю губами, впускаю глубоко в рот. Я не разбираю, где, когда и кто. Это уже неважно. Они оба со мною нежны и ласковы, шепчут что-то приятное и успокаивающее. Я чувствую спазмы их тел, слышу хриплое и частое дыхание, наслаждаюсь их стонами.
— Всё, всё, Эльф, давай дальше. Не спеши, я тебя удержу, — различаю голос Артура. Он сажает меня к себе на бёдра, медленно проникая внутрь и опускается вместе со мной на простыни. Но не позволяет мне сесть сверху, а кладёт на себя. — Сдвинь ножки, Эльф и расслабься как можно полнее.
Я уже не понимаю, зачем мне что-то делать, и сама двигаюсь на нём, не в силах отказаться от приятного трения. И, лишь почувствовав ещё одно проникновение, выныриваю из полного забытья. Это уже слишком!
Но Артур не даёт мне приподняться, проникает ещё глубже, заставляя меня полностью расслабиться и врывается языком в мой рот. Это меня полностью ошеломляет.
Он целует меня после того, как я…
Мысль прерывается. Я позволяю себя целовать, двигаться в себе и самой себе сходить с ума. Слишком… Всё слишком… Чем мне могло казаться.
— Всё хорошо, Эль? Не больно, — Марк оттягивает мою голову назад и тоже целует. — Скажи мне, что ты чувствуешь?
— Тебя и Артура и… Мне хорошо, Марк. Мне никогда не было так хорошо.
Наверное, я впервые вижу, как улыбаются его глаза. И плавлюсь уже от его нежности.
Артур снова тянет меня на себя. Я приникаю к его груди и больше не закрываю глаз. Они оба чувствуют мой оргазм и тут же награждают меня собственным. И я хнычу, не в силах вынести это тройное, слишком долгое и острое для меня наслаждение. Улетаю.
Но меня возвращают. Дают немного отдохнуть и всё повторяется сначала. Только теперь мы лежим на боку и сзади Артур. Он крупнее и старается не проникать глубоко, но я полностью расслабилась и ничто не может вырвать меня из крепких объятий эйфории. Я, конечно, знала, что есть такое понятие. Но то, что оно означает, узнала лишь этой ночью.