— Не пугай меня, дорогая. Такими вещами мы занимаемся без привлечения матушки. Вчера она чуть не волком выла от безнадеги и пила свой вонючий эликсир для сердца пока не заснула.
— Какими это вещами? – напряглась Светлана.
— Выдумывать истории, которых не может быть, - свернув газету, рыжеволосая девушка встала и положила ее на кресло. - Похоже, мы заигрались. Или ты все же решила написать книгу, и теперь используешь нас как мышей для опытов?
— Я не выдумываю. Можете позвонить в детский сад номер три тысячи сто восемь. Попросите к телефону Лидию Александровну, и она скажет вам, кто я, - выпалила Светлана, боясь даже думать, что эти ноги и коса принадлежат именно ей.
— Сашенька, милая, у нас остался день на сборы. Без тебя никак. Ты же знаешь, что твоя матушка как фабричная труба…
— Почему это… труба?
— Гуд один, а толку ноль. Ты же сама это сказала, - девушка опустилась на колени перед кроватью и взяла Светлану за руку. Вернее, взяла незнакомую руку, прикосновение к которой Светлана почувствовала, как будто это ее рука.
— Как вас зовут? – спросила Светлана, поняв, что разбираться в происходящем придется долго, но то, что произошло с ней – очень серьезно и… невозможно.
— Я Ольга! Ольга Гразовская. Твоя подруга и твой учитель, - девушка встала с колен. В глазах ее засверкала надежда на то, что ее, наконец, услышали.
— Я ничего такого не помню. Вообще ничего. Где мы находимся?
— Дома, в Москве, в вашем доме, и нам пора его покинуть.
— Покинуть?
— Да, ваш батюшка, царствие ему небесное, - девушка с душой перекрестилась и продолжила: - как оказалось, заложил перед смертью все имущество в Москве, и даже в Тюмени, чтобы закончить строительство железной дороги к Пятигорью.
— Мой батюшка, царствие ему небесное… - Светлана тоже перекрестилась незнакомой рукой и обнаружила, что на животе под рубашкой нет привычного небольшого валика, который она тщательно скрывала утягивающим бельем. – Так вот… мой батюшка был строителем и получил эту квартиру в тысяча девятьсот пятьдесят третьем своим трудом. И закладывать он ее не стал бы даже за три железных дороги. Что за бред вы несете, милочка?
Светлана встала с кровати и поспешила к окну. Она привыкла видеть из него дом напротив, красивые кованые балконы, на которых теперь можно было наблюдать не детишек, пускающих мыльные пузыри, а молодых богатеев с фужерами. Дома в этом районе раскупали за огромные деньги, но она не сдавалась, решив дожить свою жизнь именно здесь.
— Сашенька, - Ольга кинулась за ней, подумав было, что та решила свести счеты с жизнью.
— Черт побери, - только и смогла сказать Светлана, глядя из окна третьего этажа вниз. Там, по мощеной камнем, но чистой и красивой улице, шли люди, одетые как эта сумасшедшая Ольга, или те две женщины, которых она видела вчера с ней в этой комнате. Короткие приталенные пальто с мехом делали их еще сильнее похожими на женщин из девятнадцатого века. Мужчины в костюмах, которые можно было разглядеть под распахнутыми пальто, и папахах. Кто-то в простенькой куртке и брюках, заправленных в сапоги. Один в меховой шубе и с тростью остановил коляску, которую тянула настоящая лошадь.
— Здесь что, кино снимают? – только и смогла сказать Светлана. В Москве тут и там можно было встретить подобные съемочные группы. Перекрывали целые улицы. А ее исторический район страдал от этого чаще всего. Для этого с домов снимали современные вывески, телевизионные «тарелки» и кондиционеры.
— Нет. Зачем снимать кино в Москве? Присядь. Расскажи мне, что случилось, - голосом той самой преподавательницы сказала Ольга, и Светлане захотелось ее послушаться. Она шагнула к кровати и увидела движение слева. Обернулась и вздрогнула. В зеркале отражалась незнакомая девушка. Высокая и стройная, темноглазая, темноволосая. Лет восемнадцать или чуть больше. Она подняла руку и помахала ей. И тут до Светланы дошло, что это она только что помахала.
— Нет, я так не могу. Этот сон должен закончится, - она легла в кровать, чтобы даже краем глаза не увидеть снова незнакомку.
— Ангел мой, ты проснулась, - голос той высокой тонкой тетки ворвался в комнату, как ветер. Светлану заподташнивало.
— Да, все уже хорошо. Сейчас мы соберемся, спустимся к завтраку и начнем сборы. Сашенька уверила меня, что до вечера мы все осилим, а утром рано сможем выехать, - Ольга щебетала, как птичка, видимо, пытаясь успокоить женщину, «пившую весь вечер эликсир».