Я делаю глоток и продолжаю:
— То, что господин Пегкер мой отец, я поняла из разговора слуг. Его имя я услышала от вас. Своё имя, Даниэлла, я… не ощущаю своим. Его я тоже не помню, услышала от слуг.
В чём я точно не собираюсь признаваться, так это в том, что у меня в голове всплывают очень странные картины, не имеющие никакой связи с окружающей действительностью. Те же электрические обогреватели…
— Даниэлла?
— Да?
Я прячусь за чашкой.
— Вы сказали, что ничего не помните, а потом вы сказали, что до обморока не хотели становиться моей женой?
— Так считали окружающие. Я не помню. Я подозреваю… что могла с собой что-то сделать.
Тяжёлая страшная догадка.
Ещё тяжелее решиться поделиться ею с Гаретом.
— Я сожалею, что стал причиной ваших страданий, Даниэлла.
Ну вот, он понял меня неправильно.
— Совсем нет, Гарет. Говоря откровенно, дома ко мне не были добры. Господин Пегкер, зная вашу ситуацию, не позволил мне даже сменного белья с собой взять, зато позволил поднять на меня руку. Не знаю, о чём я думала раньше. Возможно, верила страшилкам, которые ходят о северном графстве. Слуги в доме им точно верили. Сейчас я вижу разницу и понимаю, что мне повезло стать вашей женой.
— Я постараюсь оправдать ваше доверие, Даниэлла. Получается, визит в родительский дом для вас… Простите, я с трудом представляю, каково это, остаться без воспоминаний.
Между нами повисает неловкость.
Я отчётливо вижу, что Гарет не знает, как реагировать.
А ещё он наверняка подумал, что мне потребуется консультация врача, а это… деньги, которых нет.
— Мне безразличен визит, — заверяю я. — Полагаю, посетить господина Пегкера будет полезно?
— Даниэлла, — в его голосе появляются нотки вины, — я рассчитываю на приданое, которое обещал господин Пегкер. Мне нужна эта встреча.
— Я пойду с вами и постараюсь повлиять на господина Пегкера, но… Ему не нужно знать, что я потеряла память, хорошо? Он использует факт против вас. И, если не секрет… какой у господина Пегкера интерес выдать меня за вас, Гарет?
У меня ребус не складывается. Какой смысл создавать связь двух родов через брак и тут же рвать отношения через обман с приданым?
— Насколько я понял, господин Пегкер намерен воспользоваться привилегиями, которыми я, как аристократ, обладаю по закону.
Обман с приданым не стыкуется с намерением сотрудничать.
— Вот как?
Гарет пожимает плечами.
Не знаю, сколько мы сидим друг напротив друга. Я замечаю, что призрачный голубой свет погас, но в спальне больше не темно — за окном занялся рассвет.
Молчание затягивается, и Гарет поднимается:
— Даниэлла, ещё очень рано, а завтра будет непростой день. Почему бы вам не отдохнуть?
— Да…
Какой отдых?
Я дожидаюсь, когда Гарет выйдет и закроет за собой дверь, выжидаю с минуту и поднимаюсь.
Уже достаточно рассвело, чтобы ориентироваться в пространстве.
Шаги, которые меня разбудили, оборвались в кабинете, и в кабинете я видела сияние, поэтому, войдя и бегло осмотревшись, я совершенно не удивляюсь при виде ждущего меня на пустой столешнице угольно-чёрного конверта. Незваный визитёр не пожелал мне представиться, но оставил сообщение. Демонов любитель эпистолярного жанра.
Безопасно ли открыть конверт?
Глава 10
Обойдя стол, я сажусь на стул с высокой резной спинкой, провожу пальцем по подлокотнику и чувствую, как рука пачкается в пыли. Стряхнув грязь ладонь о ладонь, я не рискую опереться на столешницу локтями.
Конверт…
Пропитывать бумагу ядом слишком сложный ход. Проще было бы удавить меня подушкой, поэтому письмо я беру безбоязненно, но открывать не спешу. На конверте не сказано, кто получатель. Точнее… на чёрной бумаге огнём горят символы. Что-то вроде рун или иероглифов, и один значок я узнаю — я видела его на регалиях. Это знак рода. Должна я отдать конверт Гарету или вскрыть сама на правах графини?
Его подбросили в мой кабинет, а не в кабинет Гарета. Ведьма подбросила? В смысле, тётушка Хлоя? Кто-то из сестёр? Сам Гарет? Додуматься можно до чего угодно.
Есть ли в доме кто-то, с кем я ещё не сталкивалась? Вероятно…
Почему я должна разбираться не со своими проблемами, а с чужими интригами?
Я раздражённо ломаю печать, подцепляю уголок бумаги ногтем и разрываю конверт. На ладонь выпадает не письмо. Всего лишь засушенный цветок, тонкий стебель переламывается в моих пальцах. Возможно, я зря убедила себя, что в конверте нет ничего опасного. Цветок рассыпается. Я сдуваю с ладони порошок.
Что-то, будто мелкая колючка, колет кожу, и на руке проступает… ещё одна татуировка, тоже цветок, очень похожий на тот, которым наградил меня Гарет, но всё же другой. И главное отличие в цвете — он огненный, а не морозно-голубой.
Эй, надеюсь, я сейчас по незнанию не обзавелась вторым мужем?!
Меня от такого предположения аж в дрожь бросает.
Нужно посоветоваться с Гаретом. Только вот выпустив искорку, цветок на моей руке поджигает конверт, и чёрная бумага, полыхнув, в считанные мгновения рассыпается пеплом. На пальцах снова остаётся грязь, и я повторно отряхиваю руки. Цветок гаснет…
И что мне теперь сказать Гарету? После истории с потерей памяти он может принять мой рассказ за плод больного воображения. Предъявить в качестве доказательства мне больше нечего.
Хм…
Вопрос на миллион — зачем в кабинете ростовое зеркало? Почему шаги прервались именно в кабинете? Как тайный визитёр пересекал гостиную я не слышала…
Самой разбираться глупо.
Я возвращаюсь в спальню, подхожу к двери, отделяющей Опочивальню графини от Опочивальни графа.
Да какая разница, что Гарет подумает?! Мне помощь нужна.
Я стучусь и окликаю:
— Гарет… вы спите? Я не помешаю? — конечно, я мешаю.
За окном окончательно посветлело. Ещё немного, и взойдёт солнце.
Гарет не отвечает.
Видимо, пожелав мне отдыха, он и сам лёг, и сейчас спит. Будить его… неправильно, но я отмахиваюсь от чувства неловкости. Я не буду будить, я только одним глазком загляну, благо дверь открывается без скрипа. Гарет же говорил, что я могу обращаться к нему в любое время дня и ночи, вот я и воспользуюсь приглашением.
Дверь приоткрывается, и я заглядываю в щёлку.
Хм?
На постели горой пузырится толстое одеяло, и я подхожу ближе, чтобы обнаружить, что мужа в кровати нет. Он не спит, работает?
Я выжидаю минут пять — вдруг муж в уборной и ему неудобно отвечать? Но нет, Гарет не появляется, в спальне тишина.
— Граф? — окликаю я повторно.
Ответа нет.
Я осматриваюсь. Спальня выглядит как зеркальное отражение моей. И как у меня есть выход в будуар, так и у Гарета выход в личную комнату, за которой располагается кабинет.
Мужа нет.
Очевидно — если бы он сидел в кабинете, он бы откликнулся.
В отличии от моего кабинета, у Гарета чисто, ни пылинки. На столешнице лежат писчие принадлежности. Везде идеальный порядок. Стол как у меня, стул более массивный, но тоже похож.
Пробежав взглядом по закрытым шкафам, я отмечаю главное — в кабинете Гарета нет зеркала.
Хм…
Наверное, нет смысла бегать по Дому в поисках мужа. Не факт, что найду, зато рискую либо потеряться, либо наткнуться на Бетти, общаться с которой мне совершенно не хочется, и я возвращаюсь в свой кабинет.
Меня всё больше интересует зеркало — ему место в будуаре, но зачем-то оно установлено именно в кабинете и рама явно подобрана под мебельный гарнитур. Я убеждаюсь, что резьба на раме совпадает с резьбой, украшающей рабочий стол и стул, а вот в будуаре и спальне мебель выдержана в совершенно ином стиле.
Это не просто зеркало? Переход?
Тогда почему Медведь отправил меня в руины, а не в Дом графа? Допустим, Медведь про второе зеркало не в курсе. Я бы тоже не стала давать доступ в столь личное место, как рабочий кабинет.
Но тогда для чего здесь зеркало? И почему оно в Опочивальне графини, а не графа?