– Ты тоже красивая, – сказала Дейрдра, погладив её по щеке. – Очень красивая. Мы подружимся, правда?
– Мы уже друзья, – растроганно ответила Пенелопа. – Я люблю тебя, дорогая.
– А ты будешь любить наших братиков и сестричку? – спросила Дейрдра.
Пенелопа удивлённо подняла брови.
– Кого?
– Ну, Кевина, Шона, Артура и Диану. Ты ничего не знаешь о них? Они младше меня. Кевину девять лет, Шону – семь, Артуру – четыре, а Диане нет ещё и годика. Я их всех очень люблю. Ты тоже полюбишь их.
– Конечно, родная. Конечно.
Артур с нежностью смотрел на своих дочерей и умилённо улыбался. Казалось, он совсем позабыл о Джоне.
Я подошла к нему и спросила:
– Где Дана?
– Вместе с детьми в особняке Бранвены. Там же и Колин.
– Сколько лет прошло?
– Почти десять.
– Так я и думала. Что вы всё это время делали?
– Мы с Даной – детей, – полушутя, полусерьёзно ответил Артур. – Делали, растили, воспитывали. Не скажу, что это легко, зато очень приятно. Мы целиком посвятили себя друг другу и нашим детям.
– Ты счастлив, брат?
– Безмерно. Несмотря на весь драматизм ситуации, это были лучшие годы моей жизни. Только одно терзало меня… – Взгляд Артура стал жёстким и в то же время печальным. Он повернулся к Джоне, который по-прежнему стоял, прислонившись к стене, а по его осунувшемуся, изнеможенному лицу сбегали струйки то ли слёз, то ли пота. – Только одно не давало мне покоя все эти годы – мысли о моём сыне, старшем из моих сыновей. Я много думал о тебе, Джона, очень много, благо времени у меня было достаточно. Я думал о твоей несчастной матери, хотя мне больно было думать о ней. Я признаю свою вину за то, что бросил её и исковеркал ей жизнь. Но это ещё не всё. Со всей откровенностью я признаю, что бросил бы её даже в том случае, если бы знал о её беременности. Тогда я причинил бы ей ещё большую боль, отняв у неё тебя. Да, я совершил подлость – но не по злому умыслу, а по глупости своей, по недомыслию. Я заслужил твою ненависть и презрение, ты имел полное право мстить мне и – чёрт возьми! – даже обрушить свой гнев на всю мою родню. Однако ничто не может оправдать твоих поступков, имя которым – преступление.
– Так убей же меня, – отрешённо проговорил Джона. Ни один мускул его лица не дрогнул. – Убей. Чего ты ждёшь? Какой смысл читать мораль приговорённому к смерти?
Артур покачал головой.
– Я не твой судья, Джона, я твой отец. Я не могу отнять у тебя то, что дал тебе когда-то – твою жизнь. Ты преступник, ты погубил много людей, и ещё невесть сколько крови прольётся по твоей вине, но вместе с тем ты мой сын. Я верну тебя в Экватор и отпущу на все четыре стороны – пусть жизнь будет твоей карой. Ведь так ты сказал мне совсем недавно? Для меня это было давно, я не помню в точности твоих слов, но их смысл был тот же. К твоему несчастью, ты не конченный негодяй; думаю, у тебя ещё есть совесть, и когда она проснётся, ты горько пожалеешь о том, что я не убил тебя. Ты будешь лишён даже того жалкого утешения, что якобы отомстил за мать. Твои руки обагрены кровью её соплеменников, а Израиль в конце концов проиграет войну с Царством Света. Даже если будет заключён мир, боюсь, что он будет заключён слишком поздно. Ты усердно поработал, чтобы погубить Дом Израиля, – теперь живи и смотри, как это происходит.
– Он не увидит этого, папа, – отозвалась Дейрдра, пристально глядя на Джону. – Ему осталось жить совсем немного. Самое большее день, но он может умереть и через час.
Вид у неё был хмурый, а тон был столь категоричен, что в серьёзности её слов сомневаться не приходилось. Она будто выносила приговор – но не как судья, а как врач, констатирующий безнадёжность состояния своего пациента.
Я немедленно вызвала Образ Источника и посмотрела сквозь него на Джону. Со стороны послышался недоуменный вопрос Артура:
– Что это значит, дочка?
– Я не виновата, отец, – Дейрдра не оправдывалась, а утверждала. – ЭТО было у него давно.
– Да, – подтвердила я, обнаружив ЭТО. – Мощь Порядка оставила свой след. Там, где она скрывалась, теперь пустота. Смертоносная пустота.
Джона, конечно, слышал нас, но его реакция на наши слова была парадоксальной. Он не впал в истерику, не стал метаться по комнате, как затравленный зверь, а просто опустился на пол и устало прикрыл глаза, ожидая обещанной смерти. Его лицо выражало дикую смесь страха и облегчения.
– ЭТО уже начало действовать, – сказала Дейрдра. – Оно убивает в нём волю к жизни.
Артур растерянно посмотрел на Джону, затем на меня, затем на Дейрдру. В его глазах была мука.
– Неужели нельзя ничего сделать?
Мы с Дейрдрой переглянулись, подумав об одном и том же. Я беспомощно пожала плечами.
– Я не могу, – произнесла Дейрдра с виноватым видом, будто признаваясь в том, что не выполнила домашнего задания. – И никто из нас не может. Это под силу только Источнику.
– Ты хочешь сказать…
– Да, папа. Джону может излечить только Источник.
Вслед за этими словами наступила немая сцена. Джона сидел на полу с закрытыми глазами, безучастно ожидая окончательного приговора. Артур задумчиво смотрел на него. Пенелопа, крепко сжав руку Артура, смотрела на Дейрдру. Дионис и Амадис обменивались быстрыми взглядами; со стороны могло показаться, что они строят друг другу рожи, тогда как на самом деле они вели спор – скорее всего, о том, стоит ли им вмешиваться.
– Ар… – начал было Морган, но я тут же мысленно заткнула ему пасть. Я умею это делать.
– МОЛЧИ, ДУБИНА! НЕ ДЕЛАЙ ГЛУПОСТЕЙ. ТЫ НИКАК НЕ ПОВЛИЯЕШЬ НА РЕШЕНИЕ АРТУРА, ТОЛЬКО СЕБЕ НАВРЕДИШЬ.
– НО…
– ЕСЛИ ОН НЕ ПУСТИТ ДЖОНУ К ИСТОЧНИКУ, ТО ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЕГО СМЕРТЬ ВОЗЛОЖИТ НА ТЕБЯ. ОН СДЕЛАЕТ ТЕБЯ КОЗЛОМ ОТПУЩЕНИЯ И НИКОГДА НЕ ПРОСТИТ ТЕБЕ ТВОЕГО СОВЕТА. ТАК ЧТО ЛУЧШЕ ПОМАЛКИВАЙ И ЖДИ.
Морган вздохнул.
– ЛАДНО. АРГУМЕНТ УБЕДИТЕЛЬНЫЙ. Я МОЛЧУ.
Спустя несколько минут Артур перевёл взгляд на Дейрдру. Было ясно, что он принял решение, и ясно – какое.
– Дочка, ты Хозяйка Источника. Я ПРОШУ тебя.
Она покачала головой.
– Не нужно просить меня, папа. Ведь Джона – мой брат. Он вовсе не злой человек, просто им управляла злая сила. Она отняла у него человечность, заставила совершать плохие поступки, но в глубине души он хороший челове к… хоть и озлобленный.