Имени своего мужа она так и не раскрыла, по документам числилась под своей родной фамилией, которую так же, как и имя ей удалось сохранить. Это «Марина Константиновна Аристова» звучало для Ангрерта непонятно и чуждо, а «Мария-Софи Лэтре» вполне органично. На развод она подала, как и обещала, но процесс обещал быть долгим, что лишь подтвердило мои предположения. На нашу удачу в одной из лавок мы встретили Лилиану, пообещавшую расспросить мужа, не собирается ли кто покинуть Рортан в ближайшее время, но кто ещё не подал объявление о продаже своей недвижимости. От этого мы ничего не теряли, поэтому вариант попробовать подобрать жильё для Марии-Софи через мастера Хоупа, был весьма интересен, а зная дотошность Роберта, можно было не сомневаться, что откровенную рухлядь он не посоветует. Таким образом, серьёзные шаги в сторону свободной жизни второго повара-кондитера кондитерской «Подарю вам счастье» оказались сделаны.
Даже «три явления господина Блоста» не смогли омрачить нашей радости. О, как он орал и брызгал слюной насчёт того, что посмела переманить его главного кондитера и поставить существование бизнеса под угрозу! Я смотрела на этого ничтожного человека и думала о том, что моей вины точно нет в том, что он оказался в таком положении. Ведь своим отношением к собственным сотрудникам сам всё загубил. Вначале лишился одной официантки, потом второй, затем третьей и, наконец, главного кондитера. Если бы Блост создал нормальные условия, ни Кэлиона, ни Мария, ни Клара, а тем более, Мария-Софи даже не задумались о том, чтобы сменить место работы, рискнув наняться в новое заведение к хозяйке, чьё имя не было известно до поры до времени. Моё имя по-прежнему не гремело со страниц передовиц, зато его знали все.
Но самым большим своим успехом я считала то, что вскоре в «Чашечке какао» отказались от магусва, а затем и другие небольшие заведения начали задумываться о том, чтобы изменить свой подход к ведению бизнеса. Рестораны, конечно, одумаются гораздо позднее, когда увидят, что повышение затрат на натуральные ингредиенты принесут гораздо больше выгоды, чем мнимая экономия на добавке, после которой тайком плевались даже самые стойкие посетители. Почему так долго все терпели? Ответ до банальности прост: не существовало альтернативы, конкуренции должного уровня. А всякий, кто хотел пойти наперекор, либо быстро прогорал, либо принимал общие правила игры, боясь потерять свои вложения. Таким образом, моё появление в Рортане многое изменило, хотя чего лукавить: если бы не стартовый капитал, настойчивость следовать выбранному изначально курсу, здоровая лояльность персоналу и моё мастерство, ничего бы не получилось.
С последним, кстати, и было связано «третье явление Блоста». Этот негодяй вначале долго ошивался возле калитки, а потом первым влетел внутрь кондитерской, когда её двери распахнулись, ознаменовав начало нового рабочего дня.
– Вы мерзкая интриганка, обманным путём втеревшаяся в доверие Их Величеств! Я не знаю, как вам только это удалось, но из-за вас не только отменили ежегодное соревнование между заведениями третьего класса, но и заранее решили присудить первое место вашей кондитерской! Долгие годы моего упорного труда пошли насмарку! В прошлом году второе место досталось «Пирожным Розалинды», но они закрылись, и первое место непременно досталось бы мне, если бы не ваши козни! Сперва переманили у меня первоклассных обученных официанток, а потом и звезду моей кондитерской!
– Если бы вы ценили свой персонал, то ничего этого не случилось. И я неоднократно вам об этом говорила ранее, – сухо отчеканила я в ответ, удивляясь, как он ещё не припомнил мою выходку насчёт прошлого Марии-Софи. О да, я сыграла на опережение, распустив слух через всё тех же неугомонных Майки, Эрва и Тимми, что Блост , воспользовавшись высоким уровнем мастерства иномирянки, едва ли не рабыню из неё сделал. Скандала не вышло, но к моей «правой руке» по кухне уже неоднократно подходили с интересными предложениями на тот случай, если Мария-Софи решит сменить место работы и подняться снова до должности главного кондитера. Если первое она восприняла за шутку, то последующие явно говорили о том, что всё достаточно серьёзно.