Мамочка, со мной тоже так будет? Не-е-ет.
Еще меня удивила экономия на секьюре. Рабы — бугаи, а зеленых надсмотрщиков только два, да еще третий рядом, с каким-то гаишным жезлом. А если бунт?
Тут один еще не усыновленный бугай будто мои мысли услышал. Рванулся от Плаща, сбил ближайшего стража, подскочил к краю помоста.
Не успела я пожелать ему удачи, как третий страж направил на беглеца жезл. Показалось, что кнопку нажал. Вылетела зеленая звездочка, и бедняга повалился на краю, корчась, как если бы одновременно получил 220 вольт и выпил уксусно-игольчатый коктейль. Стража его за ноги оттащила, и Плащ проделал операцию уже на лежащем.
Четырех фиолетовых угнали, пятого — утащили, а со стороны ворот появилась следующая партия невезучих. Все покорные, унылые, даже без цепей. Ничего плохого или хорошего от жизни не ждут. Среди них выделялся громадный серокожий великан с лицом огорченного булыжника, но он тоже мирно шаркал босыми пятками по каменному полу и не пытался рыпаться. Правда, его с двух сторон страховали зеленые жлобы с жезлами, шли по левой и правой обочине примерно в паре метров от великана, направив на него свои палки. Так что все было тихо-мирно-грустно.
Глава 4
Ан нет, одна парочка с эмоциями. Бабка в лохмотьях, с морщинистым лицом цвета моего пальто, и детеныш — посветлее, но в целом похожий. И вот этого внучка обслуживающий персонал здешнего аукциона за каким-то бесом решил от старушки оторвать. Наверное, в оптовую покупку не поместился или шел по другому прейскуранту, как молодежь, не знаю. Но при первой же попытке оттащить пацана от старухи эти двое вцепились друг в друга мертвой хваткой и заголосили на всю пещеру. Со слезами и с таким отчаяньем, что мне аж нехорошо стало.
Я даже отдельные крики разобрать смогла: «Не разлучайте нас, я работать буду за двоих! Вашими и моими богами клянусь!» Уже вжимаясь в стену, я буквально зубы себе искрошила, пытаясь успокоить бунтующие мысли: «Лилька, не лезь! Лилька, и им не поможешь, и сама пропадешь! Чтоб вам всем флюс до самого геморроя, сволочи зеленые!!!»
Зеленый стражник рядом с пленниками только гоготнул:
— Господа, не слушайте старую дуру! Любому рабу плетку покажи — он отлично работать будет, особенно в ошейнике!
Пацан-то, между прочим, не кричит. Но по лицу видно — звереет.
Один из стражей дубинку поднял, замахнулся…
Вот чесслово, если бы перед этим не задела ногой какой-то булыжник, то просто отвернулась бы. А так — нагнулась, подхватила и ка-а-ак швырнула! А, к черту все, не могу смотреть, как сволочи людей мучают! Получай, гад жабомордый!
Ой! Попала. Мамочки, попала! Только не в зеленого жлоба с дубинкой, а в того урода с жезлом, что мимо как раз шел и страховал серого великана. Прямо по башке ему моим булыжником прилетело, так он враз забыл про свои обязанности, взвыл, согнулся, стал щупать — на месте ли зеленые мозги.
И в этот момент спокойствие в пещере как-то разом взяло и кончилось. От слова «совсем».
Первым делом пацан прочухал свой шанс, отцепился от бабки и рванул к нему со всех ног. К тому самому жезлу, который уронил мимопроходящий стражник. И одновременно с этим серый великан, обнаружив, что болючая бяка с одной стороны исчезла, включил на полную мощность свои каменные мозги, радостно взревел, подпрыгнул на месте (аж пол затрясся) и ломанулся в толпу, размахивая гигантскими кулаками направо и налево, походя снося и второго своего стража, потому что силы одного жезла явно не хватало, чтобы усмирить громадину, но хватало, чтобы окончательно ее разозлить.
Что тут началось! Заорали вообще все — и рабы, и их надсмотрщики, и даже, кажется, жуки-светильники под потолком. И вся толпа принялась метаться по пещере как чокнутые мыши. Одни только сволочи с жезлами пытались хоть какой-то порядок навести — даже стража, что в этот момент тянула створки массивных ворот, бросила свое занятие и ломанулась следом за взбесившимся булыжником.
Вот он, мой шанс! Там, за железными дверями, — солнце и, возможно, свобода! И в суматохе можно не красться, а бежать! Ну, я и решила, что надо дурь свою в зубы и вперед — не тормозить! И-и-и помчалась вдоль стены, перепрыгивая через разные камушки, свертки, упавших в толчее зеленых и прочие препятствия. К воротам. Они стали открываться сами собой — привратный персонал вовлекся в движуху и больше не тянул створки. Лилька, давай-давай, шевели ногами! Больше солнца-а-а!