Вернувшись в комнату, я перво-наперво проверила дверь на присутствие запора — такого не оказалось. Значит, любой может войти сюда, когда ему это заблагорассудиться. Не долго думая, мы подперли дверь креслом — это хотя бы даст нам время сориентироваться.
В каждом из кошелей оказалось по десять золотых монет. По словам нянюшки, на эти средства можно прожить несколько лет.
— Ежели, экономно — надолго хватит!
Я рассказала ей, что отец обещал подкинуть ещё пару сундуков с тканями и даже посуду, так она и вовсе повеселела.
— Ой, не пропадём, голуба моя!
В шкатулке оказались украшения: несколько колечек, ожерелье, серьги. Комплект из зеркала в серебряной оправе, украшенного мелкими камешками и щётки для волос с таким же орнаментом.
Всё богатство спрятали пока под подушку. Эбби ненадолго ушла, вернувшись с ужином — теперь она старалась не оставлять меня ни на минуту. Правда она никак не соглашалась садиться со мной за один стол и поела только тогда, когда я перебралась к себе на кровать.
После ужина нянюшка отправилась относить грязную посуду, а вернулась, держа под мышкой скрученный валиком матрац. Спала она на полу, прямо возле моей кровати. Дверь, уже проверенным способом, мы подпёрли креслом.
Глава 5
Утром Эбби принесла иглу и моток ниток, следующие два дня мы по очереди зашивали золотые монеты в подол платьев и подкладку плаща. Нянюшка приговаривала:
— Ежели что, на тряпьё-то никто особо не позариться! Так и сбережём!
Шкатулку Эбби обернула куском мягкой ткани:
— Чтобы не бряцало!
Затем убрала её на дно сундука, завалив сверху зимней одеждой. Туда же отправились все мои вещи из комода, полотенца, постельное бельё, несколько кусочков мыла (одно начатое, душистое и два посерее, больше похожее на хозяйственное).
Появился в комнате и сундук поменьше — там нянюшка держала свои вещи. Можно сказать — два последних дня мы провели «на чемоданах».
Утро третьего дня я провела у окна в ожидании, когда мои дражайшие родственницы отбудут из дома. Ожидание затягивалось, я уж было подумала, что они передумали и всё сорвётся.
Но вот к крыльцу подъехала хозяйская повозка и вскоре в неё уселись мачеха и младшая сестрица. С замиранием сердца я следила, как повозка скрывается за поворотом, всё ещё боясь, что они решат вернуться.
Время шло, а папеньки всё не было. Не выдержав, я послала Эбби на разведку. Она вскоре вернулась, рассказав, что хозяин отправляет кухарку на рынок, а с ней и двух горничных, в доме из прислуги никого не осталось.
Когда дверь в мою комнату отворилась, и на пороге появился отец, я уже вся извелась от ожидания.
— Иди за мной! — коротко велел он мне, размашисто шагая по коридору.
Я едва поспевала за его широким шагом. Мы спустились в полуподвальное помещение, в отличие от обычного подвала здесь было сухо, пахло полынью и ещё какими-то травами.
В руках у отца звякнула связка ключей, он отворил одну из дверей.
— Заходи. Можешь сложить в эти сундуки всё, что тебе придётся по нраву.
У дверей действительно стояло два сундука, чуть поменьше того, что был у меня в комнате. Вдоль всей комнаты тянулись полки, на которых рядами лежали тюки с тканью. Чего тут только не было, у меня аж глаза разбежались!
— Поторопись, у нас мало времени, я пока соберу остальное, — оставив меня одну, отец вышел.
Снова послышался звон ключей — он явно отпирал дверь соседнего помещения. Опомнившись, я пошла вдоль рядов, раздумывая, что может пригодиться мне в далёком горном крае.
Богатые шелка я отмела сразу, мне бы что попрактичнее, но немного подумав, всё же сунула на дно одного из сундуков отрез голубого шёлка, добавив к нему тюк бархата в тон.
Несколько тюков клетчатой шерсти, светлый лён. Ещё тюк бархата цвета кофе с молоком. Два тюка чёрной ткани — не стоит забывать, что я вдова. Вспомнив про Эбби, добавила тюк светло серой тонкой шерсти, ей тоже не помешает обновить одёжку.
Второй сундук я набила тканями попроще — пойдут на полотенца и постельное бельё.
Вернулся отец, глянул на полки, потом на сундуки, хмыкнул, снова ушёл, а вернувшись, кинул поверх уложенных вещей два мотка лент, несколько кусков кружева, добавив по мотушке светлых и тёмных ниток. После чего закрыл каждый из сундуков на ключ, вручив их мне.
— Храни и в руки никому не давай. А теперь одевайся теплее и жди меня, повозка подъедет к чёрному ходу.
Я напомнила, что в комнате тоже стоит сундук, нам с Эбби вдвоём его не поднять. Отец только головой кивнул, подгоняя меня.