Ах, какой негодяй Аркадий! Он заставил ее унижаться, льстить, заискивать перед ним. Как она могла, как она могла себе это позволить? Как она ошиблась, боже мой! Когда она сказала: пора оформить их отношения, она начнет развод с Алексеем, он поцеловал ее руки с самой нежной улыбкой и уклонился от прямого ответа. «Успеется, Ниночка. Какое это имеет значение?» После провала диссертации стал раздражителен, груб с ней. «Ты мне надоела со своими жалобами», «Не нравится, расстанемся». И это после того, как она отдала ему столько ласки, столько тепла. Алексей за десять лет жизни с ней ни разу не разрешил себе сказать ей грубое слово. Он любил ее, а этот… Подлый, низкий человек! «Ты пожила бы, Ниночка, у мамы. Мне нужно побыть одному, сосредоточиться. Я пишу все заново. Это нелегко». Она поверила ему, ушла на квартиру матери. Вначале он звонил ей, они встречались, ходили в театр, в гости, а потом он перестал ей звонить, сам не подходил к телефону, не открывал на ее стук дверь своей квартиры. Она писала ему, он не отвечал. И, наконец, она увидела его на Невском, под руку с молодой женщиной. Он сказал: «Здравствуйте, Нина Петровна!» — и улыбнулся ей…
В купе постучали. Проводник — строгая девушка в белой куртке поверх формы, принесла чай. Проснулся
Генка. Нина одела, умыла мальчика. Генка пил чай, сыпал крошки на бархатную курточку, беспокойно ерзал, тянулся к окну. Нина часто поглядывала на ручные золотые часики. Время бежало. Скоро станция…
Нина открыла чемодан. Среди вещей лежала черная коробочка. На малиновом бархате — авторучка и карандаш с изящной отделкой. Подарок Алексею.
С верхней полки слезла девушка. На ней было простенькое полосатое платье с белым воротничком.
— Доброе утро! — певуче заговорила девушка.
Она была такая же свежая и ясная, как утро за окном вагона. Нежный овал лица, бронзовые завитки волос на лбу, карие, с мягким блеском глаза, чистые и правильные черты лица. Вчера вечером, за минуту до отхода поезда, девушка вбежала в купе, бросилась к окну, застучала в стекло и кому-то закричала, задорно, молодо: «Пиши каждый день! Слышишь, каждый день»… потом, когда тронулся поезд, забралась на полку и проспала до утра. За чаем девушка охотно рассказала о себе. Она — выпускница Лесотехнической академии имени Кирова, едет на работу в Хирвилахти. В прошлом году она была там на практике. Ей понравился леспромхоз. Техника богатая, лесная площадь огромная — несколько сот квадратных километров, квалифицированные кадры рабочих, а у главного инженера Баженова есть чему поучиться.
— А нас папа на машине встретит, — хвастливо заявил Генка.
Девушка, узнав, кто ее попутчики, с уважением смотрела на Нину. Жена главного инженера… Красивая. Мальчик очень похож на отца.
— Вам нравится ваша специальность? — спросила Нина.
— Конечно!
Девушка стала с жаром рассказывать, как трудно было учиться на лесоинженерном факультете. Не все ее подруги дотянули до выпуска. Одни вышли замуж и бросили академию, другие перебрались на более лет кие факультеты.
— Меня оставляли при кафедре профессора Андреева, но я попросила послать меня в леспромхоз. Хочу поработать, накопить опыт, а потом заняться научной работой.
«Она рассуждает, как Алексей», — подумала Нина.
Генка забрался на столик, высунулся в окно.
— Нельзя, мой мальчик. Папа огорчится, если простудишься.
Нина посадила сына рядом с собой, обняла. Вот ее защита. Ради сына Алексей простит ее.
— Мама, а папа нас встретит на машине, да? — нетерпеливо вертелся Генка.
Нина застегивала курточку сына и объясняла ему, что папа на работе, в лесу.
Когда проводник сказал, что поезд прибывает в Хирвилахти через десять минут, Нина почувствовала слабость в ногах, противный сосущий холодок под ложечкой. Замок чемодана не закрывался, у нее дрожали руки. Девушка помогла ей.
Поезд заметно сбавил ход и, наконец, остановился. Генка запрыгал, завопил: