В первом отделении концерта Нина сидела в зале рядом с мужем. Баженов с явным удовольствием смотрел на то, что делалось на сцене. В исполнителях он узнавал трактористов, вальщиков, механиков, лебедчиков. Каждого выступающею зал награждал бурными аплодисментами, вызывал «на бис».
— Неплохо у них получается, а? — наклоняется Баженов к жене.
Нина безучастно смотрит на происходящее. Два мальчика, «рабочие сцепы» — их дело открывать и закрывать занавес, — сидят на высоких ящиках на виду у зрителей. За полотнищами задника толпятся «артисты» в ожидании своею выхода. На сцене под баян поет Хельви. Голосок у нее слабенький, но приятный. Зал слушает. Полная тишина. Но вот с улицы нарастает какой-то шум, и в запертую дверь зала начинают сыпаться громовые удары, сотрясающие степы. Это бушуют те, кто не попал на концерт из-за отсутствия мест.
Под дружным натиском нарушителей порядка дверь поддается, с треском распахивается, в зал стремительным потоком вливается молодежь, с шумом и криками заполняет проходы, свободное пространство перед сценой, теснит сидящих, наступают им на ноги. Зал гудит от возмущенья.
— Не срывай мне программу! — грозно кричит заведующий клубом и прямо со сцены прыгает в толпу. «Артисты» и зрители помогают ему удалить нарушителей из зала. Те, уходя, громко выражают свою обиду. Они не хуже других, им тоже хочется послушать концерт, они не виноваты, что зал маленький.
— Хулиганство! — брезгливо роняет Нина.
— Ты неправа, — мягко возражает Баженов. — Какое же это хулиганство? Молодежь днем работала, вечером ей хочется развлечься, а мы выталкиваем ее за дверь клуба. Мы виноваты, что не можем их обслужить.
— Мы?! — Нина поджимает губы. — Причем здесь мы с тобой?
— И, все-таки начальство в леспромхозе, а ты — клубный работник.
Нина пренебрежительно молчит.
В антракте к Баженовым важной поступью приблизилась Стрельцова в зеленом платье с чернобуркой на плечах.
— Мы поставили дежурных у входных дверей. Вы не беспокойтесь, — обратилась она к Нине с заискивающей улыбкой, успев незаметно оглядеть ее элегантный черный костюм. — Я с удовольствием послушаю ваш концерт. Я Алексею Ивановичу говорила: мы все очень рады, что вы, ленинградская артистка, работаете в нашем клубе.
— Благодарю вас, — с холодноватой вежливостью прервала Нина излияния секретарши. — Я должна оставить вас. Мне пора за кулисы.
Не такого приема ждала Анна Корнеевна. Ей очень хотелось ближе сойтись с женой главного инженера, подружиться с ней, чтобы на поселке ей завидовали. Отступать было не в характере Стрельцовой, она решила атаковать Баженова.
— Алексей Иванович, место рядом с вами свободное?
— Да, пожалуйста. — Баженов пропустил Стрельцову вперед.
— Ваша жена очаровательна, — начала Aнна Корнеевна, поправляя на полных плечах чернобурку. — Я обожаю культурных людей… Нина Петровна не скучает в нашем поселке?
— Скучает. Хочу познакомить ее с Анастасией Васильевной.
— С лесничей? — Стрельцова презрительно скривила губы. — Она груба. Вы ее мало знаете, Алексей Иванович. — Мы, женщины, с ней не общаемся. Для такого характера, как у нее, простите, и сатана — не пугало. Не думаю, чтобы Нине Петровне она была приятна. В поселке есть женщины более достойные.
Баженов искоса взглянул на расплывшийся профиль секретарши и промолчал.
Во втором отделении концерта на сцену вышла некрасивая толстая девушка, счетовод из конторы леспромхоза, она читала отрывок из поэмы «Зоя». Внезапно потух свет. Кто-то свистнул, в задних рядах послышались крики, но девушка продолжала читать взволнованным, глубоким голосом. Зал притих. Зою ведут на казнь. «Если на восток пойти — Москва» — падали в зал слова, и луч фонарика освещал побледневшее лицо выступавшей. Нина стояла за кулисами, слушала и чувствовала, как у нее самой поднимается в груди волнение. В этом скромном счетоводе леспромхоза, несомненно, есть искра таланта.
Чтение кончилось. В зале — тишина. Вспыхнул свет на сцене. Девушка стояла, опустив голову, словно она еще жила в мире своей сверстницы, чья жизнь трагически оборвалась в далеком заснеженном селе.
После концерта, в тесном фойе, Анастасия Васильевна лицом к лицу столкнулась с Баженовыми. На улицу вышли имеете. Баженовы пригласили ее на чашку чая. За столом, уставленном вазочками с вареньем, печеньем, конфетами, Нина стала жаловаться на тяжелую жизнь. В магазинах редко бывает мясо, масло. Столовая грязная, обеды ужасны. Домашней работницы не найти: женщины предпочитают работать в леспромхозе. Ванны нет, приходится ходить в баню.