Эльза сделала удрученное лицо и покачала головой. Госпожа Мари Мельцер еще спит, а вот господин Мельцер попросил свежее белье и хорошо накрахмаленную рубашку. Он же отругал ее за то, что ему принесли не те носки, но Эльза, в конце концов, не камердинер, а всего лишь горничная, и нельзя требовать, чтобы она выполняла всю работу за Гумберта. Да и негоже ей, еще незамужней женщине, одевать взрослого мужчину.
Кивнув, Алисия дала понять Эльзе, что та может идти, и обратилась к корреспонденции. Она торопливо перебрала всю стопку, вынула из нее два письма полевой почты и была разочарована, когда ни на одном из них не обнаружила почерк Пауля. Одно письмо, как это ни странно, было адресовано фройляйн Катарине Мельцер. Китти уже больше года была замужем за Альфонсом Бройером и жила на принадлежащей ему маленькой городской вилле. Алисия не знала ни почерк, ни имя отправителя и, пожав плечами, отложила письмо в сторону. Китти наверняка заедет на днях и заберет свою почту. Второе письмо с фронта было от Густава Блиферта и предназначалось его жене Августе. Как хорошо, что он наконец-то дал о себе знать: бедняжка Августа сильно беспокоилась, хоть и знала, что Густав не родился с карандашом в руках и ему стоит больших трудов написать письмо. Она с улыбкой положила конверт обратно на поднос и начала перебирать остальные послания.
Заслышав в коридоре шаги мужа, Алисия на мгновение прислушалась. Он шел медленно, немного неровно, поскольку после инсульта его левая нога время от времени немела. Иногда он останавливался, сопя, откашливался, а потом продолжал идти.
– Доброе утро, Иоганн.
– Доброе утро.
Проходя мимо, он дотронулся до ее плеча, как бы провел по нему вскользь, не задерживаясь, затем сел и развернул газету. Алисия налила ему кофе, добавив немного молока, и размешала сахар.
– Как прошла ночь? Ты хорошо спал?
– Удовлетворительно, – ответил он, продолжая читать. – Есть почта от Пауля?
– К сожалению, сегодня нет. Но пришло приглашение от Манцингеров, а фрау Зонтхайм будет делать доклад в благотворительном обществе.
Иоганн Мельцер презрительно фыркнул и спросил, почему Мари больше не завтракает с ними.
– Ну ты же знаешь, ночью ей приходится не раз вставать и кормить грудью детей. Надо обязательно найти няньку…
Иоганн Мельцер отложил в сторону газету и взял чашку с кофе. Затхлый вкус этого эрзац-кофе уж точно был не в состоянии приглушить его гнев, напротив. Нужна не нянька, а кормилица, которая могла бы одновременно выполнять работу няньки. И с чего это Мари взяла, что сможет справиться одна с двумя младенцами? От нее осталась одна тень – она стала бледная, а ее щеки впали.
– А почему бы тебе об этом не позаботиться? Ты же ее свекровь – это твоя забота.
Алисия сдержалась, хотя считала эти упреки в свой адрес незаслуженными.
– Я пыталась, Иоганн, но Мари отвергла все мои предложения.
– Потому что она упрямица, – выругался он. – Я возьму это на себя. Я не Пауль, которого она может зажать в кулак.
Алисия с ужасом сознавала, что в семье надвигается скандал. Раньше, когда Иоганн был недоволен поведением Мари, Пауль всегда вставал на защиту своей жены. Теперь, пожалуй, эту задачу должна взять на себя она. Ей надо было как-то отвлечь его и увести от ссоры. Взгляд ее упал на открытые письма.
– Иоганн, в следующую субботу фрау фон Зонтхайм делает доклад. Было бы замечательно, если бы ты смог сопроводить меня…
Она предложила это как бы вскользь, между прочим, как она это делала обычно, обращаясь к нему и намазывая ему при этом кусочек ржаного хлеба маслом и клубничным джемом.
Иоганн Мельцер снова уткнулся в газету, в которой самыми радужными красками описывались победы и завоевания германской армии. Под Верденом во Франции наконец-то одержат победу мужество и боевая сила германских полков: французов заманили в засаду, и теперь они все до одного погибнут, истекая кровью. Что это за выражение – «истекая кровью». Неужели это настоящая война? Если и уничтожать врагов, то всех до последнего. Неужели они были настолько наивны, полагая, что немецким солдатам надо только взять Париж и Франция будет побеждена? И что сейчас с Паулем, ведь он уже две недели как воюет во Франции?
– Фрау фон Зонтхайм такая смелая женщина, – продолжила Алисия. – Полковник погиб, она потеряла одного из своих сыновей, и все-таки она разместила на своей вилле лаза…
– Больше не говори мне про это, Алисия! – гневно воскликнул Иоганн Мельцер. И, скомкав газету, вопреки своему обыкновению, бросил ее на пол.
– Здесь, в моем доме, в доме, который я построил, никакого лазарета не будет!