Меня всю трясло. Я села в кровати, и тут я поняла, что меня так испугало: в открытой двери уже пустого шкафа было видно висевшее там единственное оставленное мною платье — амазонка Элис, которую я и приняла за ее призрак.
Я, видимо, заснула по-настоящему только под утро, потому что с трудом проснулась лишь тогда, когда принесшая мне воду Китти изо всех сил забарабанила в дверь. До этого моя дверь была всегда отперта, и Китти, естественно, решила, что случилось что-то неладное.
Я выскочила из кровати и впустила ее.
— Что-нибудь не так, мисс? — спросила она.
— Нет, — ответила я резко, видя, что она ждет объяснения запертой двери. Я не собиралась ей ничего объяснять, но она, к счастью, была настолько под впечатлением вчерашнего бала, что такая мелочь, как закрытая на замок дверь моей комнаты, не могла занимать ее слишком долго.
— Ведь правда это было замечательно, мисс? Я смотрела из своей комнаты, как они танцевали на лужайке под луной. Ей-богу, я такой красоты отродясь не видала! А гостей-то, гостей — как в прежние времена, при хозяйке. А у вас усталый вид, мисс. Вам, небось, музыка спать не давала?
— Да, — сказала я.
— Ну теперь уж все позади. Мистер Полгри с садовниками уже и цветы из дома выносят обратно в оранжерею. Он над ними трясется, как наседка над цыплятами. А холл-то сегодня, бог знает, на что похож. Нам с Дейзи там целый день убираться придется, это уж точно.
Я нарочито зевнула, и она поставила кувшины с водой около сидячей ванны и вышла. Через пять минут она появилась снова.
Я была полуодета и завернулась в полотенце, чтобы защитить себя от ее не в меру любопытных глаз.
— Вас хозяин спрашивает, — сказала она. — Хочет вас видеть прямо сейчас. В пуншевой комнате. Так и сказал: «Передайте мисс Ли, что очень срочно».
— Да? — сказала я.
— Очень срочно, мисс, — повторила Китти, и я кивнула.
Я быстро оделась. Мне было ясно, что это означало: скорее всего будет придумана какая-нибудь претензия, какой-нибудь предлог для того, чтобы меня рассчитать. Я опять вспомнила о мисс Дженсен и подумала, не так ли все это происходило с ней. Вымышленное обвинение и расчет. А что если он и про меня что-нибудь придумает, в чем-нибудь меня обвинит? Он ведь, судя по всему, неразборчив в средствах.
Ну что ж, я его опережу. Я скажу ему о своем решении уехать до того, как он успеет сообщить мне об увольнении.
Я спустилась в пуншевую комнату, готовая к бою.
На нем был костюм для верховой езды, и по его виду никак нельзя было сказать, что он был полночи на ногах.
— Доброе утро, — произнес он и, к моему изумлению, улыбнулся.
Я не ответила на его улыбку.
— Доброе утро, — сказала я, — я уже упаковала вещи и хотела бы уехать как можно скорее.
— Мисс Ли! — В его голосе был укор, и у меня от радости застучало сердце. «Он не хочет, чтобы я уезжала, — сказала я себе, — он позвал меня, чтобы извиниться».
Я услышала свой голос — неприятно высокий и педантичный в этот момент, произносящий на редкость банальные слова:
— Я полагаю, что в сложившихся обстоятельствах это единственное, что я могу сделать после…
— После моего возмутительного поведения прошедшей ночью, — перебил он меня, — мисс Ли, я прошу вас забыть об этом. Я боюсь, что я потерял голову на какой-то момент. Я забыл, с кем я танцевал. Прошу вас простить мой безнравственный поступок и великодушно обещать мне — а я не сомневаюсь в вашем великодушии, — что мы предадим забвению этот неприятный инцидент и будем продолжать жить, как жили до него.
На мгновение мне показалось, что он смеется надо мной, но я была так счастлива, что мне это было безразлично. Я не должна была уезжать! И мне не нужно было отправлять письмо Филлиде, в котором я описывала свой позор.
Я наклонила голову и сказала:
— Я принимаю ваши извинения, мистер ТреМеллин. Мы забудем этот злополучный и неприятный инцидент.
Не помня себя от радости, я вышла из комнаты и, перепрыгивая через две ступеньки, взлетела к себе наверх.
Все самое неприятное было позади. Инцидент был исчерпан, и я с честью могла остаться в Маунт Меллине. Я вдруг осознала, что я успела полюбить этот дом и что мне было бы очень грустно покинуть его. «Но почему? — спрашивала я себя. — Почему меня так пугает мысль, что мне чуть было не пришлось уехать отсюда?» Мой ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Потому что в доме есть какая-то тайна, и я хочу ее разгадать. Потому что я хочу помочь двум одиноким, потерянным девочкам обрести свое детское счастье.