На коротышку-мэра попаданка махнула рукой, мысленно послав его в пеший эротический тур. Напрасно, как оказалось…
Глава 44
О том, что блонди может злиться и всё такое, Нина подозревала, но что виконт предпримет реальные шаги по дороге широкомасштабной мести, ей, старой няшке- наивняшке, даже в голову не приходило!
А с чего бы пришло- то, если подобные страсти- мордасти она видела только в сериалах да в книжках про них читала? В жизни скромного библиотекаря и глубоко- замужней женщины Нины Андреевны Розановой не было ни флиртов, ни адюльтеров, ни соперниц коварных, ни подлых любовников.
Femme fatale (роковой женщиной) она себя не считала ни тогда, ни сейчас, поэтому значения брошенной виконтом угрозе не придала. Ну обиделся мальчик, ну прижали ему эго да причиндалы – неужели из- за этого он пойдет на что- то серьезное? Глупости! Перебесится, да и успокоится!
Поэтому, когда промозглым субботним вечером в первых числах апреля, примерно за декаду до Пасхи, на пороге особняка возник грязный, промокший и продрогший Эмиль Ниссен, Нина подумала о плохом с бароном (да что ж такое- то?), потом – не дай боги, война или эпидемия…
- Господи, мальчик мой, как ты…? Ида, Айрис, грейте воду! Ивер, найди, во что его переодеть! Эмиль, снимай все мокрое! Да не стесняйся, не время!
Общими усилиями парнишу раздели, вымыли, переодели, усадили на кухне (от помывочной недалеко и плита топится), накормили супом, напоили горячим чаем с мёдом и шартрезом.
Говорить секретарь бывшего мэра не мог – зуб на зуб не попадал, пришлось ждать, когда согреется. Наконец, юноша порозовел, поставил кружку на стол и прошептал:
- Фру Флетчер, я …это… не мог больше ждать…Завтра выходной, вот я и пошел сегодня, думал, надо быстрее…На коне…Я не умею…Шел долго….Простите!
Нина и остальные принялись уговаривать парня, что, мол, ничего страшного, ты только причину назови своего появления неурочного.
- Так и знал, что вы тут ничего не знаете…Фрида тоже боялась, что никто сюда не пойдет, чтобы рассказать… И мама меня отправила...
Эмиль вздохнул, явно собираясь с силами. Нина уже готова была его встряхнуть – да говори уже!
Редактор местной газеты посмотрел на встревоженную хозяйку дома, на ее слуг и заговорил.
- Мэр Тройлле был у Вас зимой, да? С месяц назад? – Нина кивнула. – Значит, это от Вас он такой злой приехал, орал, в кабинете всё разнёс…Потом вызвал этого своего …столичного помощника, Педера. Долго они сидели, я домой пошел, а к ним – Фритоф с вином и ужином…Я тогда подумал, что они не просто так втроем собрались, вот прям чуял – пакость задумали. Так- то они редко в последнее время ладят, Хуитфолд и Кьярр друг друга на дух не переносят, дерутся за внимание мэра, а тот довольный! – парень скривился презрительно. – А если уж уселись вместе – точно гадить будут, я заприметил такую особенность. В общем, с того дня всё и началось…
- Господи, Эмиль, да скажи ты уже! – не выдержала Нина.
И Эмиль рассказал…
* * *
Повествование клерка ратуши обитатели Мозеби слушали в полной тишине и растущей напряженности : женщины глазами метали молнии, мужчины сжимали кулаки. Общее настроение можно было описать словами рекламного слогана «Шок – это по- нашему!».
Если коротко – Тройлле троллил Нину в СМИ и обществе! В «Островном листке» под видом сказок дядюшки Палле (сволочь!) выходили истории о приезжей коварной и распутной вдове, которая, используя женские прелести и ведьмовские приёмы, совращает и губит добропорядочных мужчин, что она уже убила своего мужа, довела до ссылки блестящего чиновника и нацелилась на известного государственного деятеля…И так далее, и тому подобное!
Тираж листка вырос, как на дрожжах, во всех трактирах главной темой обсуждения стала аморальность неместных. Конкретно имя виконтессы нигде не называлось, но намеков в статейках было достаточно, чтобы вычислить ее личность.
Город гудит, мнения разделились: Фрида ведет агитацию против подобных слухов и распространяет свои, которые касаются мэра и иже с ним, поскольку натуру столичного «засланца» со товарищи на острове раскусили.
Но! С одной стороны – пришлая вдова, с другой – местный бонза, с одной стороны – грязь и пошлость, с другой – пикантные подробности из жизни аристократии. Когда еще такое в сонном царстве Фалькстара случалось? Разве можно пропустить веселье и возможность почесать языки? А не нравится – гоу хом, ледя!
* * *
Эмиль, выговорившись, опустил голову, всхлипнул.
- Ваша милость, простите меня! Но я не мог терпеть такое! В ратуше герр Оле запретил обсуждать эту тему, но есть один …Выслуживается всё перед мэром и этими его…прихвостнями…Так он вчера шепнул в комнате, что мэр и в столицу написать собирается с первым кораблем, что, мол, разврат творится и непотребство, епископа бы прислали…И про опекуна вашего, его родственника…Чтобы отказался и вообще…– сник мальчишка.