Судорожно вздохнув, граф Таллес поднес руку к горлу, будто воротник внезапно стал ему мал. Сидевшие чуть поодаль мужчины, едва слышно зашептались. Кто-то просто подался вперед и теперь сидел с ошеломленным видом.
Стараясь ни на кого не смотреть, девушка прошла на свое место — около Рейнарда, чуть ниже короля. На миг, ее охватило странное чувство, будто все происходит не с ней.
Один Его Величество, Годард седьмой, казалось, был доволен произведенным эффектом. Он дождался, пока Адриана займет нужное кресло, затем стукнул ладонью по столу и заговорил:
— Уважаемые члены высшего королевского совета. Все вы знаете, зачем мы сегодня собрались.
Некоторые лица стали задумчивыми. Правда большинство присутствующих по-прежнему смотрели на Адриану. Она догадывалась, что так и будет, но от этого внимания ей было не по себе.
— … нам надлежит определить степень виновности дочери графа Гаренсона. — продолжал король. — И назначить ей справедливое наказание… Привести обвиняемую!
Высокие двери бесшумно распахнулись. Два стража ввели под руки светловолосую девушку, и тут же вышли, подчиняясь жесту Его Величества. Адри сцепила пальцы, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Почему-то, ей было трудно смотреть на Джей, будто это не однокурсница, а она сама в чем-то виновата. Хотя, разумеется, это было не так.
Первая красавица Магического института, казалось, утратила большую часть своего очарования и выглядела сейчас не лучшим образом. Некогда золотые волосы потускнели, под голубыми глазами залегли тени, а белоснежная кожа приобрела сероватый оттенок.
Девушка еще пыталась держать спину прямо, но складывалось впечатление, что на это уходят все остатки ее душевных сил.
— Джеймера Гаренсон!
Джей вздрогнула. Его Величество Годард седьмой смотрел на обвиняемую безо всякой симпатии. Впрочем, как и примерно половина присутствующих.
— Вы обвиняетесь в том, что преследуя довольно низкие мотивы, намеренно подвергли опасности жизнь своей соученицы и однокурсницы леди Таллес. Признаете ли вы свою вину?
— Да… — еле слышно отозвалась девушка.
— Вы вступили в сговор со служанкой, которая пообещала вам осуществить задуманное?
С каждым словом Его Величества, граф Гаренсон кривился, как от зубной боли.
— Да…
— Вы продали свои драгоценности, и на вырученные деньги были оплачены наемники?
На этот раз, признанная красавица промолчала, не находя в себе силы ответить. Но окружающие зашевелились, будто услышали невысказанное «да».
— Ваше Величество. — граф Гаренсон встал, решив, видимо, взять на себя первое слово. — Все мы знаем, что говорит закон. Покусившийся на чужую жизнь — лишится жизни. И, чем выше статус, тем тяжелее вина. Эта леди пренебрегла законами совести, своим долгом и честью. Я считаю, что единственно возможное наказание — смерть!
Джей даже не шевельнулась, будто вовсе не слышала слов отца. Взгляд ее по-прежнему был устремлен в пол.
— Поддерживаю мнение графа Гаренсона. — проскрипел пожилой, сидящий неподалеку мужчина.
— И я!
Адриана коротко выдохнула и оглянулась на Рейнарда. Тот едва заметно качнул головой, будто предупреждая, что пока не стоит вмешиваться и нужно ждать.
— Позвольте… — граф Таллес вынырнул из своего оцепенения, правда голос его немного дрожал. — Леди Гаренсон, продавая драгоценности, вы знали, на что пойдут деньги?
Адри с благодарностью взглянула на отца. Даже в этой ситуации он пытался дойти до правды, не поддаваясь своим чувствам.
Однако и эти слова Джей оставила без ответа.
— Леди Гаренсон! — вмешался Годард седьмой. — Вам был задан вопрос!
Чуть пошатнувшись, Джеймера подняла голову.
— Я не знаю…
Эти три слова утонули в поднявшейся волне возмущения. Бросив на дочь брезгливый взгляд, граф Гаренсон отвернулся.
— Что же толкнуло вас на этот проступок, леди? — перебивая соседей, поинтересовался мужчина, сидевший по правую руку от короля.
— Я должна была сделать все, чтобы оправдать ожидания своей семьи. — в голосе Джей было не больше жизни, чем в камне.
— Они ожидали от вас преступления? — скривился кто-то. — Согласен с графом Гаренсоном, девице полагается смерть.
Адриана немного подалась вперед. Неужели Джей не попытается сказать хоть что-то в свою защиту? Но признанная красавица стояла застыв, как изваяние, и кажется не видела никого.
— Хочу напомнить, — голос Рейнарда перекрыл царивший вокруг шум, — Все читали документы допроса, и должны помнить, что виконтесса Гаренсон стала орудием в чужих руках. Это конечно не отменяет ее вину, но позволяет рассчитывать на снисхождение.
Его слова погрузили зал в звенящую тишину. Наконец, один из соседей графа Таллеса встрепенулся.
— Пожалуй, я соглашусь с его милостью. Учитывая обстоятельства, леди вполне можно приговорить к тюрьме.
Граф Гаренсон возмущенно выдохнул.
— Глупость не может служить оправданием. Я выступаю за казнь!
— Как вы можете? — искренне возмутился кто-то, — Это же ваша дочь!
— У меня нет дочери!
Джей, стоявшая до этого момента с безучастным видом, дернулась, как от пощечины. Адриана почти физически ощутила ее боль, и сердце ее сжалось.
Сейчас перед ней стояла не предавшая одногруппница, а улыбчивая белокурая девочка тринадцати лет.
— Ты опять рассыпала книжки? Давай помогу. — Джей смотрит дружелюбно, без капли превосходства.
— Это не по правилам, я должна справляться сама.
— У тебя обязательно получится, но сейчас надо спешить, иначе опоздаем на урок. Просто смотри на них, а я могу даже отойти в сторону.
Джеймера отбегает, но книги, подчиняясь ее взгляду, возвращаются в сумку.
Черноволосая девочка с облегчением выдыхает, ей еще далеко до такого мастерства.
Адри моргнула, выныривая из воспоминаний. Вокруг снова был зал суда. На младших курсах Джей действительно была самой доброй и самой внимательной из учениц, а учеба давалась ей очень легко. Она первая спешила на помощь, когда кто-то терпел неудачу.
Однако к старшим курсам характер признанной красавицы внезапно испортился. Вместо слов поддержки, от нее все чаще стали звучать едкие замечания. А чужие успехи она воспринимала как личное оскорбление. Не из-за того ли, что у остальных окреп дар, а чета Гаренсон требовала от дочери полного превосходства?
Но ведь что-то же должно было остаться, от той прежней Джей?
— … так значит, граф Гаренсон, граф Верес, герцог Амильтон за смертную казнь? — выдернул ее из мыслей голос короля.
В зале суда по-прежнему шло бурное обсуждение. Кто-то настаивал на своем, кто-то колебался. Поддавшись внезапному порыву, Адриана встала.
— Ваше Величество! — два слова… и в зале воцарилась гробовая тишина. Джеймера, будто только сейчас заметив однокурсницу, тихо охнула и зажала ладонью рот. — Могу я просить о милости?
Годард седьмой смерил ее долгим взглядом.
— Говорите, леди Таллес.
— Я… — голос предательски прервался. На миг вернулся почти забытый страх — страх публичных выступлений. Но сейчас ему никак нельзя поддаваться. Она должна говорить. — Я лето и осень проработала в пекарне. Пекла и продавала хлеб. Но сейчас мои помощницы остались одни, им не хватает рабочих рук.
— … так пусть ваш отец отправит прислугу. — буркнул кто-то и умолк, придавленный королевским взглядом.
— Продолжайте.
— Джей всегда была очень талантливой ученицей. Будет жаль если ее способности пропадут зря. Да, она оступилась… запуталась… Но, мне кажется, было бы справедливым, раз я здесь, чтобы она заменила в пекарне меня. Поверьте, жизнь в рабочем квартале не лучше заточения. Однако там тоже живут люди, и им нужен хлеб.
— Вы предлагаете, чтобы моя дочь кормила простолюдинов⁈ — вскинулся граф Гаренсон. — Этому не бывать! Проступок Джеймеры предполагает лишь одно наказание…
— Кажется… — с легкой насмешкой вмешался Рейнард, — Мы уже выяснили, что осужденная леди вам не дочь.