– Изабель – миссис Дамас – забрала его вчера вечером.
Томми кивнул:
– Что ж, это к лучшему. Тебе только тринадцать, ты ведь не хочешь быть в столь юном возрасте связанной младенцем по рукам и ногам. Кроме того, они смогут дать ему гораздо больше, чем ты, даже если бы у тебя был муж. Возьми себя в руки и начинай жить заново.
Бриони кивнула, но в ее глазах затаилась грусть.
– Хватит, Бри, не стоит печалиться о прошлом. Нужно подумать о будущем. Она переписала дом на тебя?
– Да, и к тому же положила на мой счет две тысячи фунтов. Томми тихонько присвистнул. Как он развернулся бы на эти деньги!
Он уже знал всю подноготную домов терпимости, знал, как нужно управлять таким «домом». Будь у него деньги, он купил бы подходящее здание и открыл свой собственный «дом». У него не было ни малейшего желания работать всю жизнь на Нелли Дикинс. Он посмотрел на Бриони, и в его голове мгновенно созрел план.
– Не хотела бы ты вложить пятьсот фунтов в одно небольшое дельце, а?
Та заинтересовалась:
– Какое дельце?
Томми набрал в легкие побольше воздуха и начал излагать свой замысел. Бриони слушала и чувствовала, что его энтузиазм передается и ей.
Глава 9
Бриони глазела по сторонам, рассматривая высокие потолки, серо-золотые гобелены на стенах и хрустальные люстры на потолках. Она перевела взгляд на Томми. Тот подмигнул ей, она кивнула и улыбнулась в ответ.
Мистер Тиллер, подрядчик, маленький коренастый мужчина с пышными усами, тоже улыбался, демонстрируя белые зубы.
– Я знал, что вам понравится. Здесь все очень гармонично, не так ли? Дом Нелли хорош, но класса ему явно не хватает. Цвет бордо смотрится очень дешево. А в этом доме чувствуется класс, клиентура у вас будет избранная, только сливки общества, а значит, и денежки потекут рекой.
Он наблюдал за молодой парой, которая переходила из одной комнаты в другую. Юноша был явно сообразительным и хитрым как лис. Девушке мистер Тиллер дал бы на вид лет семнадцать, хотя слышал, что ей идет только четырнадцатый год. Что ж, должно быть, она хорошо ублажила кого-нибудь и получила за это кругленькую сумму. Голос у нее приятный, выражается она правильно, но сразу видно, что это показное. Стоит ей заговорить с молодым человеком, как в ее речи начинают проскакивать жаргонные словечки.
Тиллер наблюдал, как девушка поднимается по лестнице, которая являлась предметом его гордости. Лестница шла по плавной спирали, поэтому любая женщина, которая будет по ней спускаться, предстанет перед гостями во всем своем великолепии. Канделябры над лестницей были сделаны из настоящего хрусталя, из них лился особый голубоватый свет, придающий даже не самой гладкой коже чудесный оттенок. С возрастом кожа становится основной проблемой для большинства «девочек», поэтому правильное освещение очень важно для высококлассного борделя.
Он поднялся вместе с молодыми людьми наверх и зашел в первую спальню. Она была выполнена в синем и персиковом тонах, в центре стояла кровать с пологом на четырех столбиках, украшенная по бокам синими бархатными драпировками. На дверце платяного шкафа висела такого же цвета женская накидка, тонкая, как паутинка. Бриони с удовлетворением отметила, что комната отвечает всем ее требованиям, но, увидев на стене над камином пару толстощеких херувимчиков, решительно покачала головой.
– Их придется убрать, мистер Тиллер. Мне они не нравятся. Я думаю, что большое зеркало придется здесь куда более кстати.
Он кивнул и что-то записал в свой маленький блокнотик. А она молодец, соображает. Он и сам считал, что херувимчикам здесь не место. И еще одно зеркало совсем не помешает.
Мужчины неотступно следовали за Бриони, пока та осматривала дом и высказывала свои мнения по поводу обстановки тихим, но не терпящим возражений голосом.
В доме имелось десять разных по размеру спален, что давало возможность принимать десять мужчин одновременно. Бриони спустилась по лестнице и, пройдя по коридору, очутилась возле небольших кабинетов для нее и Томми, расположенных друг напротив друга. В отличие от других комнат они были обставлены простой добротной мебелью. Эти комнаты явно предназначались для работы. Бриони села за стол красного дерева и провела пальчиком по чернильнице и кожаной книге для записей. Ей не терпелось приступить к делу. Через сорок восемь часов ее заведение «Мэйфер» откроет двери для самых состоятельных клиентов, каких только можно найти. Им удалось ненавязчиво распространить свои приглашения в высшем обществе благодаря тому, что Томми знал всех клиентов Нелли Дикинс.
Бриони взглянула на свои маленькие часики и встала.
– Мне нужно идти, Томми. Остальное проверишь сам. Я хочу, чтобы к вечеру убрали этих херувимов, мистер Тиллер. Желаю всем удачного дня.
Она вышла из кабинета. Мужчины переглянулись.
– Как насчет бокала мадеры, мистер Тиллер?
– С удовольствием, мистер Лейн.
Подрядчик взял предложенный бокал, сожалея о том, что девица ушла. У нее хватило бы ума предложить ему виски.
Изабель сидела на скамейке в парке и баюкала Бенедикта. Она предпочитала гулять с ребенком отдельно от других мамаш и нянек, а те были и рады. Сначала они восторгались малышом и пытались завязать с Изабель знакомство, но как только узнали, кто она такая, стали держаться от нее на почтительном расстоянии, тем более что и она не проявляла желания общаться с ними. Все они уже знали, как мальчик появился в доме Изабель. Благодаря болтливости прислуги слух о том, что Генри Дамас принес своей бесплодной жене ребенка, рожденного его любовницей, по-видимому богатенькой вдовой, разлетелся по всему Лондону. Теперь мамаши и няньки внимательно наблюдали за Изабель и удивлялись, видя, что она безумно любит этого ребенка.
Бриони выбралась из кеба, велев извозчику подождать ее. Она побежала в парк, радуясь предстоящей встрече с сыном. Бриони была одета во все лиловое, волосы роскошными локонами ниспадали на плечи из-под шляпки. Встречные женщины смотрели на нее с восхищением и завистью, к тому же фигура Бриони, особенно маленькая грудь, отвечала требованиям современной моды.
Изабель увидела приближавшуюся Бриони и приветственно помахала рукой. Бенедикт захлопал в ладошки, урча от восторга. Девочка села на скамейку и посмотрела в зеленые глаза сына, так похожие на ее собственные.
– Как он?
– Растет. Разве не заметно? Ест за двоих, кормилица уже с ног валится. А как у тебя дела?
Бриони сняла перчатки и взяла ручки сына в свои.
– У меня все хорошо. Скоро открываемся, так что дел по горло.
Изабель кивнула. Ее несколько шокировало, что Бриони открывала дом терпимости.
– А как мама? – спросила Изабель.
– Я собираюсь навестить ее сегодня. Эйлин снова неважно себя чувствует. Жаль, ведь она вроде бы шла на поправку. У Керри и Бернадетт все хорошо, а у бедняжки Розали… Ну, у Розали все по-прежнему, только толще стала.
– А мама возила Эйлин к доктору, о котором я говорила?
– Да, возила. Он предложил упрятать ее в клинику, но мы на это никогда не согласимся. Мы сами будем ухаживать за ней.
Обе женщины замолчали, любуясь малышом в коляске.
– Я должна тебе кое-что сказать, Бриони. Мы переезжаем в Вест-Энд. Генри купил там дом. Наш теперь стал маловат для нас. К тому же мой отец будет чаще видеться с Бенедиктом…
Изабель умолчала лишь о том, что визиты Бриони начали ее тревожить. Она боялась, как бы Бенедикт не привык к рыжеволосой девушке, которую периодически видел в парке. Изабель втайне ревновала Бенедикта к его родной матери. Она не могла заставить себя посмотреть в глаза Бриони, зная, что увидит там боль и смятение, вызванные неожиданным известием. Вместо этого она вытащила ребенка из коляски, посадила к себе на колени, поцеловала его в макушку и крепко прижала к груди. Малыш засунул в рот Изабель свои пальчики, и та, делая вид, будто кусает, целовала их, приводя ребенка в неописуемый восторг. Сердце Бриони сжалось от боли. Разумеется, смысл переезда состоял в том, чтобы развести ее с сыном. Сдерживая слезы, она сказала кратко: