Он молча сорвал с нее всю одежду – теперь она уже не сопротивлялась. Джошуа увидел ее наготу, ее тяжелые груди и тонкую талию и почувствовал мощный прилив желания. Он резко развел ее ноги в стороны и, навалившись всей тяжестью, грубо вошел в нее, не обращая внимания на ее боль и страх. Он наслаждался ощущением того, что стал наконец хозяином положения. Однако там, внутри нее, он не встретил никакого сопротивления. Джошуа схватил Эйлин за волосы и яростно дернул.
– Значит, тебя уже попользовали, – сказал он тихо.
Губы Эйлин зашевелились в молитве. Она не понимала, что он говорит. Девушка лежала, в ужасе глядя на него. В голове у нее не было ничего, кроме слов молитвы.
У Джошуа стала пропадать эрекция. Все желание обладать женой пропало. Он вспомнил, что они никогда по-настоящему не целовались, никогда не дотрагивались друг до друга, ничего такого не было. И все это время она только притворялась Девственницей – ее уже кто-то имел. Ничего удивительного, что Бриони старалась как можно быстрее ее сбагрить. Эйлин знал какой-то другой мужчина, кто-то другой касался ее.
Все они, наверное, теперь смеются над ним.
Эйлин, заметив, что он остановился, попыталась подняться. Ее желание встать и уйти от него вновь раззадорило Джошуа. Он схватил жену за плечи, прижал к постели и начал со всей силой овладевать ею, вкладывая в свои толчки всю накопившуюся ярость.
Он хотел убить ее, хотел сжать руками это тонкое белое горло и сдавить его так, чтобы она не смогла больше дышать. Но он не мог этого сделать. Даже в ярости он не забывал, что Эйлин – сестра Бриони Каванаг. «Что ж, – подумал он, – есть и другие способы спустить шкуру с кошки. Эйлин О'Мэйлли, как она теперь называется, больше не увидит мирных дней».
Глава 21
Мария Юргенс спросила, пытаясь скрыть раздражение:
– А что обо всем этом скажет Бриони?
Томми равнодушно пожал плечами:
– У меня есть половина в деле, и я могу располагать ею, как мне угодно.
Мария тряхнула своими платиновыми волосами и улыбнулась:
– Мне кажется, все будет иначе, Томми. У меня такое чувство, что Бриони воспримет это не так, как ты. Я не знаю, из-за чего такие страсти, какая кошка пробежала между вами, зато мужчин я знаю неплохо. Я не собираюсь ради тебя порывать с Бриони. Мы с ней очень хорошо ладим, собираемся начать общий бизнес, и мне совершенно ни к чему становиться ее врагом. Ни сейчас, ни когда-либо позже.
Томми удивился, услышав о том, что у Бриони и Марии есть какие-то общие дела: Бриони ничего ему об этом не говорила.
– Понятно.
Мария усмехнулась.
– Нет, ничего тебе не понятно, Томми Лейн. Мне кажется, тебе должно быть стыдно. Ты приходишь, раздувшийся от собственного величия, и заявляешь, что можешь распоряжаться половиной вашего с Бриони общего бизнеса, в то время как этот бизнес по справедливости целиком принадлежит ей. Именно Бриони строила и раскручивала ваши заведения – ты в основном занимался случайными сделками. Я знаю все обо всех, мне ты очки не вотрешь. Я тебе советую дать Бриони возможность откупиться от тебя. – Мария наклонилась к Томми, и ее голос смягчился. – Послушай, дружище, я не знаю, что там произошло между вами, но все это на тебя не похоже. Ты пытаешься навредить ей. Что бы она ни сделала, не забывай о прошлом. Вспомни те времена, когда все так хорошо начиналось, – вы затеяли большое дело, стали партнерами… Может, сейчас ты зол на нее, но подумай, как же ты будешь чувствовать себя месяц, год спустя?
– Сказать правду, Мария, я попросту подумал, что ты будешь для меня наилучшим партнером после Бриони. Вы похожи, чертовски похожи! Но я не могу с ней видеться. Мне очень жаль, но я больше не желаю видеть ее, ни сейчас, ни в будущем. Я даже не хотел бы сейчас затащить ее в постель, клянусь.
– Тебе нужны деньги?
Томми покачал головой:
– Нет. Деньги мне не нужны.
– Тогда я дам тебе бесплатный совет. Не пытайся продать свою половину кому-либо, не посоветовавшись прежде с Бриони. Это все равно что плюнуть ей в душу. Если бы она поступила так с тобой, это было бы равносильно убийству. Попытайся сохранить хотя бы остатки дружбы, Томми. Сначала предложи ей выкупить свою долю, а потом, если она откажется, станешь пассивным партнером. Но не усугубляй и без того паршивые дела. Неприятности придут сами, тебе не понадобится бегать за ними.
Молли потряс вид Эйлин. Прошла неделя после свадьбы, Молли приехала к новобрачным в гости, однако ее визит никого не обрадовал. Эйлин все время молчала, лицо ее поблекло и осунулось. Она готовила обед, но делала это настолько вяло, что даже чистка моркови превратилась у нее в долгую утомительную операцию. Молли болтала без устали, но наконец все ее темы иссякли, и в кухне повисла тишина.
– Как твои дела, Эйлин? Ты не похожа на себя, девочка.
Эйлин не ответила. Увидев, как напряжено ее лицо, Молли почувствовала холод в груди. «Пожалуйста, Господи, не допусти, чтобы нервы Эйлин взяли над ней верх, – подумала она. – Перед свадьбой моя дочь немного оправилась. Пресвятая Мария, не дай ей снова свихнуться, прошу тебя».
– Я спрашиваю, ты хорошо себя чувствуешь, Эйлин, детка?
Та кивнула.
– Все ли хорошо между тобой и Джошуа?
Эйлин начала резать морковь. Только стук ножа нарушал тишину на кухне.
– Эйлин, ты в конце концов ответишь мне, черт побери?
Эйлин вздрогнула. Молли заметила, что после свадьбы Эйлин вновь стала сутулиться, как прежде.
– Что ты хочешь от меня услышать?
Молли закрыла глаза. По крайней мере, она ответила, значит, не окончательно свихнулась.
– Скажи мне, что с тобой происходит, девочка? Я волнуюсь за тебя. Для женщины, которая замужем всего неделю, у тебя слишком изнуренный вид. Можно подумать, будто твой брачный стаж уже не меньше сорока лет и вся новизна давным-давно испарилась. Дело в Джошуа? Джошуа не такой милый, как тебе хотелось бы? Он чем-то расстраивает тебя?
Эйлин в страхе ссутулилась еще сильнее, вспоминая язвительные речи Джошуа. Ей пришлось уже не раз во всех подробностях рассказывать, что с ней делал ее совратитель, словно это подстегивало сексуальный аппетит ее мужа. В довершение всего Джошуа заставил Эйлин признаться в том, что она убила своего отца.
– Значит, дело в его проклятой мамаше? Она приезжала к тебе? Если это так, я подотру ею пол!
Эйлин покачала головой.
Молли стиснула зубы. «Мне нужно докопаться до сути, даже если ради этого придется задушить Эйлин собственными руками».
– Может, дело в постели, в ночах, когда вы занимаетесь любовью? Скажи, в этом?
Эйлин закрыла лицо руками и кивнула. Молли вздохнула с облегчением.
– Послушай, Эйлин, я помню, как моя собственная мать говорила мне в день свадьбы: «Некоторым нравится секс, а другим – нет». Я сама была где-то посередине. Вначале мне нравилось заниматься любовью, но потом, когда вы стали рождаться в таком количестве, я быстро остыла.
Эйлин промолчала, и Молли заговорила вновь:
– Послушай, дочка, это та сторона брака, с которой каждая из нас должна мириться. Это единственный способ завести ребенка, и поверь мне: когда ты подносишь малыша к груди, то понимаешь, что ради него стоило потерпеть.
Эйлин отвела взгляд в сторону и кивнула. Молли незаметно перекрестила ее. «Конечно, вряд ли ей могло понравиться то, что происходит в постели, – мешали плохие воспоминания. Но если у нее появится ребенок, это ее выпрямит. Когда у тебя куча детей, нет времени страдать от собственных неприятностей.
Джошуа – неплохой человек, он будет заботиться о ней». Так Молли пыталась успокоить себя.
Прошла неделя, а Бриони так и не слышала ничего о Томми. Она послала ему три записки, но он не ответил ни на одну – словно в воду канул.
Слезы вновь покатились у Бриони по щекам. «Что ж, скоро мне в любом случае придется иметь с ним дело, пусть даже речь пойдет только о бизнесе. И если я хотя бы раз поговорю с ним, то все будет в порядке. Я постараюсь дать Томми понять, как я сожалею обо всем, что сказала, как сильно по нему соскучилась, как я люблю его…»