Рассел нравится мне, не могу считать это чем-то большим. Но мне кажется, что он хочет так считать. Нужно быть к нему мягче, ведь это он нашёл меня там, на глубине. Раньше мысль об этом меня пугала, но теперь нет. Я, наконец, понимаю, что должна сделать. Это место, оно не для меня. Тут одиноко среди чужих людей, уже совсем других.
Дальше записано много беспорядочных мыслей, кое-где они вычеркнуты.
4047.02.03. В архивах мне попались голографические записи времён Космической войны. Весь следующий день я приходила в себя, осознав, насколько жестокими были люди.
4047.02.06. Я снова посетила архивы, в них, оказывается, работает мужчина. Он странный и не назвал себя, но сказал, чем занимается. Он историк и записывает все события, что произошли в городе, собирает документы. Как я поняла, к нему не часто заходили в гости и мне он крайне удивился, но помог до конца разобраться, как пользоваться виртуальным интерфейсом. Чудо техника, она понимала что нужно, читала мои мысли.
4047.02.07. В архивах на этот раз мне попались древние кадры на первых в истории людей цифровых носителях. Большая часть из них уже давно размагнитились, но всё сохранилось в виртуальной памяти этого комплекса. Я до сих пор не могу поверить, что он наполовину живой. Сегодня я увидела себя на одной из записей рядом с другими, такими же, как я, соратниками. Они были похожи на меня, так же держались. Я будто перенеслась в то время, стояла среди них, так как система сразу определила меня участником события и поместила в виртуальный мир, поставила рядом с теми людьми.
Первые две недели после пробуждения, а это четырнадцать дней по двадцать девять часов по старому стилю, Джелина провела в лазарете, где медики проверяли состояние пациентки, пролежавшей столько времени в анабиозе. Их удивлял тот факт, что при действующих губительных факторах она вовсе не постарела, её организм нисколько не пострадал, даже долговременная и кратковременная функции памяти, с которой точно что-то было не так, оказались в норме.
- Часы странные. Сколько времени они показывают? – спрашивала Джелина у сестры, лёжа на больничной кровати, а над выходом напротив моргали зелёные цифры, только вот показывали они пять часов и шестьдесят две минуты.
- Ах, да. Вы же не знаете. Теперь мы живём по другому календарю и десятеричной системе счисления времени.
- А чем старая система не устраивала?
- Мир изменился. Сутки теперь дольше и постоянно увеличиваются. Десять часов по сто минут и один неполный час в пятьдесят одну минуту с небольшим. Сейчас это ровно триста дней в году, - сестра подошла к кровати, переподключила датчики и высказала неутешительное для пациентки предположение. – Сдаётся мне, что доктор захочет вас ещё осмотреть. Уж очень разнятся ваши показания.
Дотошные медики хотели обследовать Джелину ещё, но Рассел, которого к тому времени приставили к ней, настоял на выписке. Между собой врачи стали называть Джелину Древней, поскольку анализ крови подтвердил, что она действительно из века, в котором ещё можно было свободно дышать открытым воздухом.
Конструкции и размеры «города под горой» восхищали. Зайдя в восточные ворота на равнинах, можно протии Кордильеры насквозь, и выйти уже на западное побережье Тихого океана. Вот только побережья уже никакого не увидишь. Океанов теперь нет, нет озёр и рек. Водная стихия умерла, как умерла земля, и почти иссяк воздух. Подобный катаклизм во времена Джелины, попросту стёр бы людей с лица земли. Да и сейчас они на грани. Многие ресурсы иссякли или уже подходят к концу, кроме геотермальной энергии и минералов, которые ещё можно добыть в окрестностях города или на глубине. Радиация Солнца, повышенная из-за ослабленного электромагнитного поля, не даёт работать днём и осваивать отдалённые месторождения. Связь с другими городами на планете отсутствует, а забытые колонии в Солнечной системе на спутниках газовых гигантов настолько заняты собственным выживанием, что уже даже никто не знает, существуют ли они до сих пор.
Когда Древнюю выписали, Рассел показал ей город. Они побывали практически во всех значимых местах. Джелина увидела торговую площадь, хотя площадью назвать то место было сложно, а вот слово яма ей подходило куда лучше. Расположенные в несколько ярусов магазины и лавки заполняли всю карстовую полость, когда-то богатую карбонатами, которые вымыла подземная река, прорубая путь в горной массе. На монорельсе, Рассел прокатил Джелину от северной границы города на верхних ярусах, где располагались научные лаборатории, к его южным окраинным пещерам, где ещё велись работы по добыче минерального сырья. Встав у ограждения, она увидела огромные машины торпедообразной формы, дико шумящие и самостоятельно зарывающиеся в горную массу, пробуривающие новые тоннели. Люди работали тут в специальных костюмах и дыхательных масках из-за риска потерять искусственный воздушный карман с нормальным давлением. Трещины в земной коре встречались довольно часто, и уже не раз было так, что воздух уходил по ним на поверхность.
- Эти гиганты, - Рассел показывал в сторону забоя, не скрывая восхищения. – Их называют Кротами. Самому старому из них лет триста. Старше меня! Представляешь?!
- Правда?! – удивилась Джелина.
- Да! И знаешь это ведь самая тяжёлая работа, самая опасная и самая необходимая. Видишь тех горняков? – Рассел показал на покрытого чёрной пылью бригадира в защитном халате. – Они ведь не могут работать в кинетической броне. Эта пыль настолько мелкой бывает, что лучшая защита это обычная тряпка ею же пропитанная. Да и живут они недолго, их тела изнашиваются раза в три быстрее обычного.
- Ты так говоришь, как будто они машины.
- А как в ваше время говорили об этом?
- Говорили, что человек стар не по годам. Или что он быстро состарился.
В конце третьего месяца Джелина сделала новую запись:
4047.03.25. И, кажется, люди как люди, но они не те, что помнятся мне раньше. Да память начинает восстанавливаться, но ещё предстоит вернуть многое из забытого. И мне кажется, что едва ли удастся спасти бо ́ льшую часть.
Окружающие меня люди умны и заботливы. Они как-то умудрились выжить на погибшей планете. Но всё же им трудно понять меня, ведь я жила и умерла в уже забытую эпоху. Ох, некоторые воспоминания лучше не возвращать…
Что касается сегодняшних американцев, то это теперь другой народ. Нет той тяги к экспансии, нет расовых предрассудков, человек человеку – друг, но технологический прогресс изменил их. Нехватка продовольствия вынудила отказаться от традиционного питания. В каждом из них теперь с рождения живут миллионы умных машин. Они перерабатывают энергию в необходимые элементы для организма. Люди теперь почти не спят и не едят, стали жить гораздо дольше, потребляют только минерализованную воду, время от времени вставая на подзарядку в специальные камеры. Брак для них редкое явление, но чрезвычайно святое. Нечасто кто отважится заявить о своих чувствах и завести семью в этом Богом проклятом мир. Но они надеются и поэтому всё ещё содержат оранжереи – чудесные освещённые зелёные места в этих мрачных и холодных подземельях. Там они сохранили многие сельскохозяйственные культуры, чтобы когда-нибудь выйти на поверхность и возродить её.
Правительство города с тревогой восприняло то, что вдруг появилась неизвестная таинственная и загадочная переменная в их устоявшемся и привычном мире. Прошло некоторое времени, прежде чем городской совет решил официально познакомиться с Древней и расспросить её в зале для собраний, где голосованием принимались все важные решения и не очень важные. Встреча оказалась короткой. Джелина встала на каменном кольце в центре места, напоминающего арену с высокими каменными стенами и каменными трибунами, где рассказала свою историю, правду которую успела понять. Люди в совете - чиновники смотрели на неё со всех сторон. Их было немного, в основном они седели вдали друг от друга, молчали, прикованные взглядом к Древней. Но кто-то сидели парами и перешёптывались. Они не заполнили и десятой доли мест на трибунах, собравшись лишь малым советом. Рядом с Джелиной всё её выступление был комиссар полиции Оливер Кром. Он внимательно слушал Древнюю, а после короткого совещания с членами совета сказал: