Царица всё вмиг поняла
И горе так ей сердце сжало.
Она себя за плечи обняла
И от бессилья своего дрожала.
- Не надо тосковать, царица,
И проклинать судьбу свою. -
Чуть исчезая, молвила Зарница.
- И знай, я не оставлю дочь твою.
Следить я буду за её судьбой
И постараюсь уберечь от бед.
Вернётся к ней и облик свой,
Хотя пройдёт ни мало лет...
Глава 2.
Часть 2
И вскоре волновалась вся столица. Пронёсся слух среди людей, Что отказалася от дочери царица! Не подпускает и к груди своей!
Молчит и на вопрос не отвечает, Лишь тихо слёзы с глаз бегут. Царя-отца всё это огорчает. Так в горе, молча, дни идут.
И вскоре новый слух пронёсся по столице. Он, как кинжал, царю ударил в грудь. Служанки дочь понравилась царице, И без неё она не может и уснуть.
Царица девочку из рук не выпускает. Целует, гладит, грудь даёт. Как дочь свою, баюкает, качает. Царевну же служанке отдаёт.
И вновь судьба удар царю приносит. Царица слов его не понимает. Лишь он царевну к ней подносит, Она в отказе головой качает.
Никак не мог царь это объяснить. Что сталось вдруг с его женой? И он решил её от дочки отделить В дворцовой башне на покой.
Лишь дочь служанки, как отраду, Он разрешил с собою взять царице. Её любовь к ней, как забаву, Он посчитал для той темницы.
Так для кого-то в горе белый свет, А для кого-то в радости-веселье, Прошло семнадцать долгих лет, Но так же быстрых, как мгновенье.
И во дворце царевна подросла. Ей имя дали звонкое - Дарилла. В народе гордою красавицей слыла И многих принцев красотой сразила.
Но сердце никому не отдала И замуж выходить не торопилась, Как будто бы кого она ждала. При ней служанка постоянно находилась.
Лишь с той служанкою Дарилла Добра всегда была и весела. Подарки к праздникам ей всякие дарила, Над всеми слугами её превознесла.
Служанка дочери своей открылась. Всё рассказала ей в шестнадцать лет. Про месть свою и как она свершилась, И на царице, чей молчания запрет.
Они тогда и неразлучны стали. Злодейка уж везде хозяйкою ходила, А слуги ей поклоны отдавали. Она их за провинность не щадила.
И в это время, как служанка, Царевна настоящая росла, трудилась. Кроватью ей была холщёвая лежанка. Она чернавкой в кухне находилась.
Ей доставался тяжкий труд. Печь чистить, мыть посуду, пол. И две руки её всё время что-то трут. То грязный пол, то сажевый котёл.
И мать её фальшивая злодейка Работу трудную придумывала ей. Твердила зло: - Попробуй не успей ка, То по спине отведаешь плетей!
Чернавку слуги все жалели. В работе, как могли, ей помогали, Но матери её перечить не посмели. И лишь в недоумении гадали.
Мать Смолькою её звала И ни минуты не давала отдыхать. Лишь та присела, сразу за косы драла Иль по щеке её любила похлестать.
А Смолька, молча, всё сносила, Хоть были и слезинки на глазах. Но гордо голову свою носила, Как будто ей не ведан страх.
В мгновенье отдыха, она Любила слушать пенье птиц. Душа её была добром полна И сердце в жалости не ведало границ.
Ей было жалко мать-царицу. В шестнадцать лет ей всё колдунья рассказала, Когда она в её светлицу, Скрываясь от злодейки забежала.
Ей было жалко и царя-отца. Он продолжал жену свою любить. И, хоть его страданью не было конца, Любовь из сердца он не смог изжить.
С колдуньей вместе в башенке дворца Жила царица, там и почивала. Там Смолька часто видела отца, Но ревность лишь в его глазах читала.
Ну, а царица дочь свою любила. Тепло и ласку ей дарила, Когда она к ним в башню приходила, Хотя совсем не часто это было.
И Смольку старая колдунья научила Уменью травы и коренья собирать. Как их сварить в лекарство обучила, И как, когда их надо принимать.
И вот однажды случай дан Своё уменье Смольке показать. Отец её случайно с лошади упал И боль в ноге заставила его страдать.
Лекарства разные ему не помогали. Колдунье зелью он не доверял. Что делать доктора уже не знали И силы тихо он свои терял.
Не в силах выдержать отца мученья, Решилась Смолька помощь оказать. Лекарство из корней сварила для леченья И пробралась в покои, лишь легли все спать.
Царь недвижим был, но не спал. И он, заметив Смольку, рассердился. Но молча, сквозь ресницы, наблюдал, Что делает она. И удивился!
Стараясь не шуметь, она тихонько Отца больную ногу осмотрела. И рану чем-то смазала легонько, И обвязала красной лентою умело.
И у царя впервые боль прошла. Пришёл покой к нему за столько дней! Он не заметил, как чернавка отошла, Заснул в мгновенье, позабыв о ней.
Но, лишь проснулся утром он, Как вспомнил всё её леченье. Прошла вся боль! Царь поражён! Потребовал её к себе для объясненья.