Хозяйка поместья Бэзил-Холл
Глава 1
Новый Орлеан, 1791 год.
Хэйл Далтон сидел в просторной гостиной своего новоорлеанского дома. Он удобно откинулся на мягкую спинку дивана, обтянутую темно-синим бархатом. Опустив руку на подлокотник, он, сам того не замечая, стучал по нему своими длинными красивыми пальцами, будто отбивал ритм. На его лице блуждала ленивая полуулыбка, явно указывающая на прекрасное расположение духа.
— Так и что же сообщает в письме мистер Оррел, душеприказчик твоего дядюшки? — негромко поинтересовался его друг Нэд Мадисон. Его светло-каштановые брови, взметнулись вверх, выражая очевидную заинтересованность. За время их общения, Нэд успел хорошо изучить своего друга Хэйла, и теперь мог с полной уверенностью сказать, что в письме, которое мистер Оррел выслал ему из Лондона пару месяцев назад, содержалось что-то по-настоящему стόящее.
— Двоюродного дядюшки, прошу заметить! И, что немаловажно, ныне покойного! — Хэйл скорбно склонил голову вниз, отчего несколько прядей его светлых мягких волос упали на глаза. Он тут же поправил их рукой.
— О! Pardonnez-moi! (Прошу прощения! (фр.)), — Нэд сделал изящный поклон. Он пока не мог понять, что за спектакль тут устраивал Хэйл, но решил подыграть ему.
Хэйл и Нэд познакомились в далеком детстве. Им обоим тогда было лет по восемь, не больше. Бабка и дед Нэда, Джейн и Моррис, которых, к слову, тот не видел ни разу в жизни, обосновались в Новом Орлеане жарким летом 1718 года. Великолепный особняк на Драйвер-Сквер был дарован им самим Филиппом II, герцогом Орлеанским, за верную службу Морриса Мадисона. После того, как сначала Джейн, а затем и Моррис скоропостижно скончались, особняк по праву наследования перешел их старшему сыну, отцу Нэда, Оуэну Мадисону. А весной 1762 года в этом самом особняке на свет появился долгожданный наследник, малютка Нэд.
Родители же Хэйла переселились в Новый Орлеан из Натчеза, когда Хэйлу было не больше года. Его отец, Найджел Далтон, будучи человеком дальновидным и имея от природы аналитический склад ума, вскоре по прибытию в Новый Орлеан, основал там портовую компанию «Далтон Корп». Уже через год дела компании пошли высоко в гору, тем самым озолотив семейство Далтонов. Мать Хэйла, Люсинда, думая о будущем своего единственного и горячо любимого сына, настояла их на переезде с окраины Нового Орлеана в один из его престижных районов. Найджел, который души не чаял в своей красавице жене, приобрел для нее старинное поместье Киллиан-Хилл, которое принадлежало семейству Далтонов и по сей день.
Вращаясь в одних и тех же кругах, Хэйл и Нэд стали посещать престижную школу для мальчиков, под руководством мсье Дюпонтé. Маленький и щуплый Нэд в детстве слыл тихим и робким ребенком. Он прилежно учился и не доставлял хлопот своим родителям. Чего нельзя было сказать о Хэйле. Смышленый, не по годам развитый мальчик, он часто использовал свой незаурядный ум не по назначению. Мсье Жиль, их учитель, находя на своем столе или стуле следы очередной проделки Хэйла, частенько наказывал его, приговаривая при этом:
— Je vais te sevrer! (Я отучу тебя проказничать! (фр.)).
Они бы так никогда и не подружились, уж слишком разными темпераментами обладали, и слишком разнились их интересы. Но однажды осенью, когда Нэд возвращался домой из школы, соседские мальчишки, креолы, решили наподдать ему. Рослые, они оказались на целую голову выше Нэда, и исход схватки, казалось бы, был очевиден.
— Tu vas l’avoir, sale américaine! (Сейчас ты получишь, грязный америкашка! (фр.)), — кричали они, загоняя Нэда в глухой переулок, из которого не было выхода. Выбив школьные принадлежности из его трясущихся рук, они стали смеяться, обступая его со всех сторон. Безусловно, Нэда ожидала не одна пара синяков, тумаки и, возможно, даже разбитый нос. Но на беду хулиганов, в тот самый переулок забрел Хэйл Далтон. Словно почувствовав намечавшуюся трепку, он встал на защиту Нэда, сказав, что нечестно нападать впятером на одного. Мальчишки тогда лишь посмеялись над Хэйлом. Они никак не ожидали, что американец сможет дать им достойный отпор, ведь их было в два раза больше!
И Нэду и Хэйлу, им обоим уже стукнуло по двадцать девять лет, но дружба, вынесенная ими тогда, из глухого переулка, они смогли сохранить по сей день.
Поняв, что Хэйл не собирается продолжать, Нэд, не удержавшись, воскликнул:
— Ну же, mon ami! Мне из тебя каждое слово придется вытягивать калеными щипцами?
Расхохотавшись низким грудным смехом, Хэйл, легонько хлопнул себя ладонью по колену, обтянутому черной тканью брюк. Его забавляла вся эта ситуация.