— Ты понимаешь, что это значит, Карл? — спросила я, затаив дыхание от восторга.
— Все великие драконы с величайшими дарами были отчасти людьми. В них текла человеческая кровь. Как текла кровь дракона в великих магах Светлого мира.
Повелитель драконов был потрясен открытием.
— С уходом вражды в каждом из детей проснулся дар, скрытый прежде, — подытожила я. — Это значит очень многое…
— Поверят ли нам, вот что важно, — мудро рассудил повелитель драконов. — Думаю, ни мой народ, ни народ Светлого мира не готов к такому открытию.
— Нам стоит поберечь эту информацию и оградить детей от лишнего внимания, — добавила я. — Понаблюдать за ними тщательнее.
— В противном случае дети станут слишком заманчивой мишенью, — согласился Карл. — Такие сокровища, как наши дети, стоит прятать за семью замками.
Карл был драконски прав: теперь, когда в детях проявилась магическая сила, за ними следовало присматривать с еще большей тщательностью. До того, как дар раскроется полностью, они беззащитны. К тому же детям нужно время, чтобы развить свои таланты, свыкнуться с ними.
После обеда, когда ребята отправились в библиотеку с Бри, я показала Карлу стену в левом крыле замка.
— Маклин уверен, что там что-то есть. Дети думают, что еще одно сокровище. Нечто наподобие доспеха.
Сомневаться в словах мальчика не приходилось. Его уверенность в собственных силах передалась всем нам.
Карл долго и тщательно осматривал стену. Ощупывал руками, а после магическим даром. Сканировал взглядом, словно прожигая насквозь.
— Я чувствую пустоту внутри, — подтвердил он. — Ниша или углубление. Но ничего больше.
— Это может быть опасно? — не могла не поинтересоваться я. Кто знает, какие тайны хранит древний замок.
— Не думаю. — Карл покачал головой. — Но открыть не смогу, увы. Только снести всю стену полностью.
— Вот этого не надо, — поспешно отказалась в ответ. — Если опасности нет, то и беспокоиться не о чем. Стояла эта стена столько лет, пусть так и продолжается. Кто знает, что будет, если ее снести.
Я не была уверена, что у архитекторов-драконов есть такое понятие, как несущая стена, но не хотела бы, чтобы замок рассыпался на части из-за праздного любопытства.
— Бри предположил, что проход может открываться определённым набором звуков, — вспомнила о прежнем разговоре. — Проще говоря, песней.
Карл поморщился и откинул за плечо огненно-красную косу. Насмешливо улыбнулся.
— Вот с пением у меня не очень, — признался откровенно и немного смущенно. — Как-то не заладилось.
Я удивилась.
Вообще-то у всех драконов отменный слух и прекрасный голос. Судя по древним легендам, бывали случаи, когда эти одаренные мужчины завлекали девушек именно пением. Пленили их именно дивными голосами. Да так, что другого избранника, кроме сладкоголосого дракона, уже никто представить не мог.
— Если ты так хочешь, я, конечно, попробую, — отреагировал на мой взгляд Карл. — Но помни, я предупреждал. Г-хм…
Он прокашлялся в кулак и вскинул голову, устремив взгляд куда-то в потолок.
А потом началось тако-о-ое…
Нет, песня, конечно, красивая, про любовь да еще и на древнем драконьем. Но вот исполнение. Сказать, что дракону медведь на ухо наступил, язык не повернется. Потому как ситуация еще хуже. Песня Карла напоминала одновременно скрежет металла, скрип ногтей по стеклу и вой пожарной сирены.
— Хватит, пожалуйста!.. — взмолилась я, закрыв уши руками.
— Не понравилось? — спросил приунывший дракон. Никогда еще не видела повелителя таким смущенным.
— Честно ответить? — спросила и, получив утвердительный кивок, продолжила: — Не очень. Но есть и хорошая новость: если мне понадобится выпытать у кого-то важную информацию, я знаю к кому обратиться.
Карл рассмеялся, запрокинув голову. Смех его, как и голос, когда он просто разговаривал, был поистине драконьим. Властным, мужественным и в то же время мелодичным.
— Надеюсь, не обидела? — спросила я, покаянно вздохнув.
Иногда мой язык опережал мысли. Но Карл не походил на земных мужчин, готовых надуть губы при любом удобном случае.
— Я никогда не обижаюсь на правду, — признался он, все еще улыбаясь. А потом вдруг резко посерьезнел. — Теперь ты знаешь мой главный секрет, Дарья. То, что мне приходилось скрывать много столетий.