«Не наказывай Эркальдо, — попросила Дарина. Похоже, она все еще любила его. — Я простила, и ты прости. Но откажи ему. Он — не твоя судьба. А за меня мстить не надо. Я простила всех, кто причинил мне боль. Теперь у меня все хорошо.
То, что Эркальдо не мой мужчина, я знала и без всяких спиритических сеансов и магических досок. Но была приятно поражена великодушием Дарины Врину. И, конечно же, пообещала не причинять ее возлюбленному вреда, если, конечно, сам не напросится.
«Есть еще кое-что, — продолжила общение усопшая. — Я должна тебе передать. Когда придет время, ты будешь точно знать, что делать. И поступишь правильно. Просто откликнись на зов».
Ох уж эти витиеватые, завуалированные фразы. Чей зов? Когда придет время? И, главное, что делать, если я не знаю?
Дарина не ответила ни на один вопрос, сказав, что большего сообщить не может. Ей запрещено.
Мы попрощались. Расстались лучшими подругами. Но расстались навсегда. Мила предупредила, что эту душу больше вызывать нельзя, ей нужен покой. Она действительно сказала все, что должна.
Глава 26
Актеон прибыл в Дрэгонвилль с воистину королевским размахом. Не считая двух карет, в которых разместился сам монарх, его дети и слуги, были еще семь повозок со всяческим добром. Прежде всего, по заведенной традиции Светлого мира, Актеон привез собственные кровати, постельные принадлежности, посуду, столовые приборы и прочие личные вещи, коими были забиты пять повозок. Еще шесть вмещали щедрые дары для обитателей приюта: ткани, игрушки, книги, деревянные, глиняные и каменные изделия лучших мастеров. Зная о нетерпимости драконов к мертвому металлу, король избавил нас от подобных «подарков».
Разгружать повозки суетливо взялись стражники из личной королевской гвардии. Коих, кстати, набралось больше пятидесяти.
— Нам столько не прокормить, — обреченно шепнула Авила. — Эти… — Она сделала неопределенный жест, рассматривая могучих стражников. Их набирали из числа лучших рыцарей Ордена Света. — Они же годовой запас приюта оприходуют за день.
— И комнат у нас столько не приготовлено, — охнула побледневшая Синта. Она чуть не плакала, чувствуя близкий провал.
— Девочки, держимся, — попросила я. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. И не из таких передряг выбирались.
На крайний случай, охрану можно разместить в отдельных палатках. А что до пищи — с такими магами, как Мик и Камилл, голод не страшен. Они всегда смогут вырастить огромную тыкву, которой позавидовала бы любая Золушка. А в качестве дополнения найдется рыба или съедобные водоросли, которых в местных озерах изобилие. Да и близкий лес — настоящий продовольственный подарок. Так что беда не так велика, как может показаться.
К счастью, все наскоро придуманные меры не понадобились. Надо отдать Актеону должное — он точно знал, куда едет, и не стал нагружать нас лишними заботами.
— Моя дорогая Дарья, — проговорил он, беря меня за руки и целуя в щеку в знак высочайшего расположения. — Рад видеть вас в добром здравии. Вас и ваших воспитанников.
Он глянул в сторону, где выстроились в ровный ряд дети. Причесанные, умытые, одетые в лучшие костюмы и нетерпеливые, они, затаив дыхание, смотрели на Актеона. И на карету, из которой еще не выбрались принцы и принцессы.
— За моих людей не беспокойтесь, почти все уедут сразу же, как закончат разгрузку, — добавил король, как видно, заметив настороженные взгляды Синты и Авилы. После его слов обе едва заметно выдохнули и стали улыбаться куда радушнее. — И вернутся за нами спустя три дня. Думаю, этого времени нам хватит, чтобы пообщаться. Вы ведь покажете мне приют, правда? И, конечно же, познакомите с его обитателями?
Разумеется, я ответила согласием. Представила кролю помощниц, а также Бри, нашего преподавателя драконьего языка. Уже вдосталь наобщавшись с Карлом, Актеон теперь не слишком осторожничал с драконами, можно сказать, начал доверять им, подавая пример подданным. Сейчас он тепло пожал руку Бри и даже заметил, что был бы не прочь, чтобы его дети тоже овладели древним языком.
— Кстати, о них, — заметил король и подал знак полноватой матроне с каменным лицом. Она с силой распахнула дверки кареты. Судя по всему, их придерживали изнутри. Плотный паренек лет пятнадцати и девчушка лет пяти, такая же рыжая и конопатая, чуть не вывалились наружу. Но, вовремя спохватившись, чинно спустились по ступеням. — Знакомьтесь: Юлиан, мой первенец, и Элла, младшая, но самая шустрая из всех.