Саша оторопела от такой наглости. Да кем он себя возомнил, этот выскочка! Она сжала кулачки, как будто хотела этим напугать мужчину.
— Вот именно, здесь частная собственность! И мне очень интересно, что это вы делаете здесь, на моей земле!
Смысл сказанного дошел до мужчины не сразу. Но через мгновение его брови удивленно приподнялись, а глаза округлились.
— То есть вы наследница? Вы теперь хозяйка Подстенова?
Саша кивнула.
— Я дочка Владимира Ремизова, который купил эту усадьбу.
Мужчина выглядел смущенным и растерянным — и Саша неожиданно для себя улыбнулась.
— Тогда прошу прощения, — сказал он. — Я ваш сосед, Андрей. У меня ферма в двух километрах отсюда. Я отвожу козье молоко в Шаманиху, проезжаю мимо и по просьбе тети Тани Сажиной всегда заглядываю сюда, чтобы проверить, все ли в порядке.
Внезапно улыбка исчезла с его лица и ей на смену пришло все то же настороженное выражение — как будто бы мужчина опасался чего-то.
— А вы здесь жить собираетесь? Или что? — спросил он у Саши.
Девушке показалось, что сосед присматривается к ней, пытаясь понять, чего от нее ожидать. Что, в общем-то, неудивительно. «Он боится, что я продам Подстеново Олисову? — подумала про себя Саша. — Или, может быть, сам собирается его купить? Интересно, все мужчины тут такие странные?»
— Пока просто осмотрюсь, — дипломатично ответила она. И, кажется, ошиблась, потому что проблеск симпатии в глазах ее соседа сменился отчуждением.
— Ясно. Ну осматривайтесь. Если что понадобится, моя ферма в двух километрах, — снова повторил он и, махнув рукой, показал направление. А потом развернулся и, не прощаясь, скрылся в зарослях сирени.
ГЛАВА VI
«Что за невежливый тип!» — подумала девушка. И все же после разговора с соседом она почувствовала себя увереннее. Она, Саша, теперь хозяйка внушительного участка земли и старинного дома! Самой не верится! Девушка обернулась на дом, возвышавшийся за ее спиной. Как она могла чего-то здесь напугаться? Да еще и средь бела дня!
Чувствуя себя Алисой в стране чудес, она одну за другой открывала запертые комнаты, распахивала окна, чтобы выветрился запах плесени и сырости. Скоро в дом заглянуло солнце, запахло сиреневым цветом, и старый особняк преобразился.
Права была Татьяна Николаевна — время пощадило Подстеново. Хотя дом нужно было приводить в порядок, на аварийное его состояние никак не тянуло. На первом этаже, как и говорила старушка-хранительница, Саша обнаружила две комнаты, вполне пригодные для жизни. Когда она сняла ставни с окон, увидела, что стекла чисто отмыты. Матрас с кровати явно перезимовал в тепле — он был сухим и чистым, а в стенном шкафу Саша заметила запакованный в несколько пакетов комплект постельного белья. Она вспомнила слова Татьяны Николаевны о том, что та ждала приезда наследницы, и отметила, что нужно будет поблагодарить пожилую женщину за заботу.
В том же шкафу девушка отыскала маленькую плитку на одну конфорку, немного посуды, сахар и чайные пакетики и совсем крошечный электрочайник. И в который раз порадовалась, что в дом проведено электричество. У нее с собой была бутылка с негазированной минералкой, и она сделала себе чаю, а потом вышла на крыльцо дома, чтобы погреться на солнышке.
Дуя на горячий чай, Саша подумала, что давно уже не ощущала такой легкости и безмятежности, как сейчас. Все проблемы — развод с мужем, обида на свекровь, отношения с матерью и отчимом — отступили на второй план. Девушка просто наслаждалась весенним солнышком и красотой природы. И, пожалуй, она понимала, почему ее отец так прикипел к этому месту.
* * *
Вспомнив об отце, которого она никогда не знала, Саша нахмурилась. Он умер здесь, в доме, от сердечного приступа. Что там Олисов говорил о привидении? Может, Владимир Ремизов встретился с ним? Девушка допила чай, захватила стакан с собой в комнату и взяла со стола связку ключей. Надо обследовать второй этаж особняка, решила она и на всякий случай прихватила с собой фонарик.
Поднявшись по лестнице, ступеньки которой жалобно трещали даже под ее небольшим весом, она оказалась в очередном темном коридоре. Саша сразу поняла, что дверь в зал находится прямо перед ней — она была украшена витражом из цветного стекла. В двери имелась замочная скважина, но, когда девушка нажала на ручку, она открылась — видимо, была не заперта. Оказавшись в зале, Саша как будто перенеслась на несколько столетий назад: она вообразила, как в этом просторном помещении проводили балы и приемы.
Сейчас с потолка свисала большая люстра, укутанная в тканевый чехол. «Неужели сохранилась с дореволюционных времен?» — подумала Саша. Комната была заставлена мебелью, поверх которой, защищая ее от пыли, висела ветошь. Пахло плесенью, кое-где девушка заметила ниточки паутины. Аккуратно, чтобы не испачкаться, лавируя между стульями, столами и какой-то непонятной рухлядью, Саша пробралась к окну. Из него открывался превосходный вид на поместье, луг перед ним и парк. Одна створка окна была чуть приоткрыта, и весенний ветерок шаловливо теребил занавеску из светлого тюля. Девушка улыбнулась. Это и есть то привидение, которое она видела, подходя к дому! Порыв ветра поднял тюль так, что ей на расстоянии померещилась женская фигура. Всему есть простое логическое объяснение.
Уходя из зала, на всякий случай Саша отыскала на связке подходящий ключ и заперла комнату. При этом у нее было какое-то ощущение, в котором она сама бы себе ни за что не призналась, — легкий холодок страха. Поворачивая ключ в замке, она как будто бы отгораживалась от него. Ну и пусть это глупо, зато ей так будет спокойнее.
Любуясь поместьем из окна второго этажа, девушка отметила еще одно: тени стали длиннее, а солнце клонилось к закату. «Переночую здесь, — решила Саша. — Раз уж вступать в права наследницы, так по полной программе!»
Еще днем, по приезде в Шаманиху, она отзвонилась матери, чтобы та не беспокоилась, и предупредила, что останется на пару дней, а сейчас решила позвонить еще раз — на всякий случай.
* * *
По мере того как удлинялись тени, Сергею Олисову становилось все труднее сдерживать свое нетерпение. Он барабанил пальцами по приборной панели своего джипа, то и дело переключая каналы автомагнитолы. Сидевший на пассажирском сиденье Ханурик, наоборот, сохранял философское спокойствие. Олег Хануров, закадычный приятель Сергея, вообще не считал нужным переживать по какому-либо поводу. И тем самым внушал доверие. На него можно было положиться даже в самых сложных ситуациях, а потому Олисов и Ханурик были неразлучны.
— И что батя так вцепился в это Подстеново? — в очередной раз изливал душу Олисов-младший. — Давно ведь собирается уйти на покой, оставить все дела мне, так нет ведь! Вбил себе в голову, что сначала заберет себе эти развалины.
По правде говоря, Сергей Олисов ждал не дождался, когда же его строгий отец, наконец, отойдет от дел. Планов и энергии у него была масса — ух, он тут наворотит! Эта безоглядная инициатива, принцип «сначала сделать, а потом подумать» был, по мнению Олисова-старшего, совершенно неприемлемым качеством для хорошего управленца. Не без основания предполагая, что непутевый сынок в два дня развалит заботливо, по кирпичику, созданную им империю, старик Олисов вовсе не торопился уходить на покой. И с тоской думал о том дне, когда сделать это все же придется. Хорошо бы его отпрыск до этого времени повзрослел!
Даже не подозревая об этом, Сергей с нетерпением ждал наступления сумерек, когда можно будет поехать в Подстеново. Эта пигалица, внезапно взявшаяся ниоткуда наследница, казалась ему одним-единственным препятствием между ним и активами его отца. Если он сделает все правильно, девчонка уберется обратно, а Подстеново наконец будет принадлежать им, Олисовым. Сергей знал, что отец, который якобы собирается восстанавливать усадьбу под санаторий, на деле давно уже просчитал возможность постройки на этом месте элитного коттеджного поселка. Господский дом он хотел оставить, но весь окружающий ландшафт начисто переделать. И овцы целы, и волки сыты, хотите культурное наследие — пожалуйста, дом сохранили, а окрестные поля используем по своему разумению. Сергей в который раз поразился умению своего отца строить планы и, главное, находить инвесторов, которые помогут воплотить их в жизнь. «Каков старик!» — покачал головой Олисов-младший, забывая, что минуту назад страстно мечтал о том, чтобы его старик наконец отправился на пенсию.