— А если мы с господином Темным… — начала я.
— Ах! — святой отец замахал руками не хуже Грасерии. — Даже не думайте об этом! Ваш союз с Его Темнейшеством и Садом Тьмы нерасторжим до самой вашей смерти! В любом случае… даже Верховный не возьмется расторгнуть ваш брак, опасаясь гнева Темного!
— Понятно. А если Темный подаст на развод, а не Хозяйка? — не сдавалась я.
— Хм… — священник почесал подбородок. — По правде, такого никогда не было. Я не знаю. Госпожа Вероника, я теряюсь, что ответить вам, ведь я просто деревенский священник, многого не знаю и не понимаю… И для меня такая честь хотя бы мельком прикоснуться к величию Тьмы, недоступной для простых смертных!
— Да, кстати, — продолжила допрос я. — Скажите, а имения Тьмы насколько далеко простираются? Вы ведь живете на нашей территории?
Отец Ростиклав поглядел на меня растерянно, видимо, я спросила о чем-то «очевидном».
— Возможно, вы не поняли… — очень осторожно произнес он. — Я живу в простой деревне. На… Светлых землях. Просто она граничит с имением Тьмы.
— Хм… То есть дом и Сад господина Баэра располагаются на самой границе?
— Ну да… можно и так сказать. Просто это не совсем граница…
— А сколько еще в мире Темных? Сколько Светлых? Я имею в виду тех, кто наделен силой, конечно…
Ростиклав совсем опешил.
— Ах, вы, выходит, не знаете… — произнес он после длительного молчания под моим пытающим взглядом. — В мире лишь один Темный — ваш супруг. И один Сад Тьмы. Лишь небольшой участок земли вокруг остался в руках Тьмы, когда…
И замолчал.
«Я не Властелин», — эхом пронеслись у меня в голове слова Баэра. И его… горечь по этому поводу.
Ах, вот в чем дело!
— То есть все остальное захвачено Светом?! — резко спросила я у святого отца.
— Ну, можно и так сказать… — пробубнил Ростиклав. — Но вы не подумайте, Свет и Тьма равны перед Единым! Я искренне верю в это… И вообще полагаю, что во времена Полного баланса мир жил лучше… Ах, какие, должно быть, времена были! Прошу, не карайте меня! Я вовсе не на их стороне…
— А на чьей же? — прищурив глаза, спросила я.
В тот момент я вдруг испытала искреннюю горечь за силу, к которой оказалась причастна в этом мире. За Тьму, то есть. И можете говорить, что я перешла на Темную сторону. Перешла, да. Всегда ведь хочется поддержать обездоленных.
— Я… я… — пролепетал священник. — На стороне Единого! На стороне баланса! Ведь Бог в своей милости сотворил обе первичные силы, и ни одна из них…
— Вот именно — ни одна из них не должна быть сильнее другой! Ни одна из них не должна быть угнетаема. А в вашем мире какой-то беспредел! Обычно борются с Тьмой, что пытается поглотить весь мир. Так в книгах бывает. Да и в жизни очень на это похоже… А у вас все наоборот! Свет захватил, похоже, весь мир. А нас… загнал в угол! Так, отец Ростиклав, будьте так любезны, расскажите-ка мне, как вы до подобного докатились.
— Ах… Вы были так добры ко мне… — прошептал он. — Но я не смею… Мне, по правде, нужно откланяться…
И тут он наклонился ко мне и очень тихо произнес:
— Я не смею рассказывать вам. Вы же понимаете — меня ждет либо гнев господина Темного, либо гнев наших властей, мол, я потворствовал Тьме. Но… я дам вам совет. Говорят, в особняке Его Темнейшества прекрасная библиотека. И наверняка в ней хранятся книги, запрещенные в Светлых землях. Найдите книгу Боремеля Остина «О первичном балансе и его крушении». А сейчас позвольте откланяться! — это он произнес уже громко и встал.
Я вздохнула. Ну что же, можно, конечно, пытать его дальше. Но я тоже не желаю, чтобы неплохого, в сущности, толстяка постигла какая-нибудь страшная участь. Я проводила его до выхода, еще раз выслушала совет по поводу книги. И вернулась в столовую, потому что, ошарашенная новостями, не знала, куда еще пойти.
Спустя пару минут тихо, как мышка, вошла Грасерия. И, не спрашивая разрешения, села на стул. Сложила руки на коленях и очень грустно посмотрела на меня. В тот миг я увидела в ее глазах очень древнюю усталую женщину, которой она на самом деле и являлась.