— Разумеется. И не считайте, что вы обязаны щадить мои чувства.
— Ничего подобного мне и в голову не приходило.
Рози тем временем убежала вперед и принялась играть с собаками.
— Ваши знания, Клео, для меня поистине бесценны. Если вы, не ровен час, завтра решите уехать, я пропаду, — продолжал Чанс.
— Не думаю, — проговорила Клео, взглянув ему прямо в глаза. — Вы явно недооцениваете свои способности.
— Но вы же не собираетесь удирать? — настойчиво спросил Чанс.
Как неожиданно начался этот важный разговор. Едва Рози оставила их вдвоем, Клео сразу почувствовала, что вся ее внутренняя решимость сохранять дистанцию в отношениях с Чансом тает, как дневной свет при наступлении сумерек.
— Я уже говорила вам, насколько успела привязаться к этому месту, — произнесла она внезапно севшим голосом.
— Знаю, но за последнее время многое для вас изменилось. С одной стороны, вы довольны, что я здесь, а с другой — боитесь меня, вернее, того, что между нами может произойти. Я прав?
— Это не страх, просто разум подсказывает мне, что долго так продолжаться не может, — чуть громче проговорила Клео.
— Неужели вы не понимаете, что я кровно заинтересован в том, чтобы наши отношения протекали как можно спокойнее? Мне очень нужны ваши знания и опыт. Конечно, я стараюсь чему-то научиться, но потребуется еще уйма времени, прежде чем я начну разбираться в делах с той же легкостью, что и вы. Сто раз на дню я твержу себе об этом, но здравый смысл не имеет ничего общего с чувствами.
Клео прерывисто вздохнула, с трудом отвела глаза и сухо произнесла:
— Что вам, в конце концов, от меня нужно?
— Это не самый удачный вопрос, Клео.
— Нормальный вопрос, — упрямо отозвалась она, встряхнув волосами.
— Я ведь нравлюсь вам, правда, Клео?
— Никогда! Слышите? Никогда больше я не позволю себе увлечься, пока не буду полностью уверена как в чувствах мужчины, так и в своих собственных! — воскликнула Клео. Глаза ее засверкали.
— Вы имеете в виду отца Рози?
— Возможно. В любом случае это вас не касается.
— Зачем вы ставите знак равенства между ним и мною?
Чанс попытался взять Клео за руку, но девушка резко отстранилась.
— Позвольте мне судить, что я должна делать и как, ведь речь идет о моей жизни и о жизни моей дочери.
— И о моей тоже, Клео. Не забывайте об этом.
— Да. Но вы вольны в любую минуту изменить свою жизнь, для вас ни один путь не заказан!
— О Господи, Клео! — вырвалось у Чанса. — Неужели вы по-прежнему считаете, что я могу в один прекрасный день все бросить и уехать?
Клео и сама уже не знала, что она думает. Разговор застал ее врасплох, и ей не хотелось прямо сейчас признаваться в своих сомнениях и страхах. Ради них обоих она не хотела показаться излишне грубой. В конце концов, он ее хозяин и сам признал, что не заинтересован в том, чтобы создавать дополнительные сложности в их общей работе; что готов пойти на любые уступки, лишь бы не потерять ее.
«Не потерять ее…» Клео сдавило горло от волнения. Он явно имел в виду не ее деловые качества, или, во всяком случае, не только их. Скорее всего, у него на уме обыкновенная интрижка с неискушенной в светских делах провинциалочкой. Что другое может быть на уме у такого многоопытного мужчины, объездившего весь мир и наверняка имевшего бесчисленные встречи с умными, образованными и, разумеется, богатыми женщинами? Конечно, он думает лишь о том, как бы переспать с ней, не более того. Клео гордо выпрямилась и, постаравшись напустить на себя равнодушный вид, произнесла:
— Ваше будущее меня не касается. У вас своя жизнь, у меня — своя.
— Значит ли это, что у нас не может быть ничего общего?
— Почему же? У нас уже есть общее — ранчо. Вы им владеете, а я у вас работаю.
Чанс был вынужден признать, что она предельно четко ограничила их взаимоотношения. Внезапно им овладело безумное желание обнять ее и целовать до тех пор, пока она не признается, что не права. Если бы не находившаяся поблизости Рози, он точно не сдержался бы.
Клео чувствовала, как все дрожит у нее внутри. Вряд ли ей долго удастся хранить это каменное выражение лица.
— Вы о чем-то еще хотели поговорить? — отрывисто произнесла она.
— Да. Я обещал Рози взять ее на реку, но теперь…
— Когда это вы успели ей пообещать?
— В тот день, когда мы в первый раз ездили смотреть стадо. Мне бы хотелось сдержать обещание, если, конечно, вы не возражаете.
— Не знаю, право, — засомневалась Клео. — Мне не нравится, когда Рози ходит на реку без меня.
— Так поехали вместе.
— Когда?
— Хоть завтра, скажем, во второй половине дня, после того, как заберут скот.
— Завтра Рози занята. Ее пригласила подруга на целый день.
— Тогда поедем вместе в банк, — быстро предложил Чанс.
— Мне с вами ехать совсем не обязательно, — сказала как отрезала Клео и тут же поняла, что ошибается. Кроме нее, никто не мог подтвердить, что он действительно является Чансом Саксоном. Без ее письменного свидетельства его подпись не заверят.
— Хорошо! Завтра съездим и покончим раз и навсегда с этим делом.
— Благодарствую, — не без иронии произнес Чанс. — Пожелайте от меня спокойной ночи Рози.
Клео, стоя в дверях, смотрела ему вслед. Она раскаивалась, что рассердила его, но как соблюсти свои нравственные принципы и в то же время не нанести урона самолюбию Чанса? Неразрешимая пока дилемма. Почему все так сложно? Почему Чанс не найдет себе другой объект вожделений? Она ведь не дала ему ни малейшего повода думать, что ее легко соблазнить. Нельзя же, право, считать, что таким поводом стали подкрашенные губы да юбка вместо джинсов.
— Рози! — крикнула она. — Я ушла!
— Мам, а можно я еще немножко погуляю?
— Скоро совсем стемнеет, родная, — проговорила Клео смягчившимся сразу голосом. — Ну ладно, но только минут пятнадцать, не больше.
— Хорошо. А где Чанс?
— Спать пошел. Смотри не запачкай платье!
В ответ ей раздался смех Рози и радостный лай собак.
Не зажигая света в своей крошечной гостиной, Клео устало опустилась в кресло и снова задалась вопросом, что же все-таки происходит между нею и Чансом. Все шло прекрасно, пока тот не попытался преодолеть стену, которой она сама себя оградила. Если бы не это проклятое физическое влечение, они бы отлично сработались. Но оно существовало, и от этого никуда не деться. Что же ей предпринять? А главное, хочется ли ей что-то предпринимать?
Когда Клео в своих рассуждениях дошла до этой простой мысли, то у нее аж перехватило дух от переполнивших ее чувств. Никогда прежде она не задумывалась всерьез над тем, какую одинокую жизнь она ведет. Никогда прежде, пока не появился Чанс. С Джейком все ясно: болтун и подлец, каких мало, но именно благодаря ему она поняла, что такое страсть, физическая близость и как властно любовь меняет жизнь женщины. С той поры, правда, она обезопасила себя от любой возможности повторения того, что с ней случилось девять лет назад. И вдруг впервые за все это время целомудрие, на которое она себя добровольно обрекла, показалось ей лишенным всякого смысла.
Клео порывисто встала и принялась ходить по комнате. Хорошо, пусть Чанс ей не пара. Но зачем отталкивать от себя остальных? В конце концов, она молода, ей нет еще и тридцати, и почему бы ей не жить нормальной жизнью. Ее решимость провести остаток своих дней в одиночестве, вероятно, со стороны выглядит придурью, хотя до сих пор ей так не казалось. Надо, видимо, пересмотреть свои взгляды на отношения с мужчинами.
— Мама, тут темно! — раздался голос Рози.
Клео включила свет и пошла укладывать дочь спать.
Не успели грузовики со скотом скрыться за поворотом, как Чанс обратился к Клео с вопросом:
— Ну как? Вы согласны поехать в Хелину?
— Поехали, раз уж решили.
— Пит! Позаботься о лошадях! Нам нужно съездить в город!
— Все сделаю! — отозвался Пит.
Когда они спешились у конюшен, Клео попросила подождать ее, объяснив, что она должна сбегать к Джо узнать, не нужно ли привезти тому что-нибудь из города.