— Чанс?
Он повернулся от окна, сохраняя на лице выражение безразличия, хотя, как это всегда случалось с ним при виде Клео, все внутри его напряженно сжалось.
— Да, слушаю.
— Пит отвезет тебя сегодня в Хелину на процедуры. Машина будет готова через несколько минут.
— Прекрасно, — холодно отозвался Чанс.
Ее машина была уже на ходу, просто засорился шланг. Клео могла бы и сама отвезти его, но, вероятно, решила перепоручить это Питу, чтобы не оставаться с ним наедине. Эта мысль окончательно вывела Чанса из себя. Он привел ей столько доводов в защиту своего утверждения, что они удивительным образом подходят друг другу, столько раз убеждал, что она хочет любви не меньше, чем он, а она в последний момент вела себя так, будто хотела доказать обратное. Он попал в довольно-таки незавидное положение: она то сгорала от страсти, то превращалась в ледышку.
Клео сделала несколько шагов вперед, затем повернулась, чтобы уйти, и снова остановилась.
— Ты помнишь, что Пит собирался на несколько недель уехать с ранчо? Я говорила тебе как-то об этом.
— Помню. И когда он уедет?
— На следующей неделе. Он хочет отдохнуть. Я просто решила тебе напомнить.
— Спасибо.
Клео с силой втянула в себя воздух. Она совсем не обрадовалась, когда Пит приехал за ними тогда, в грозу, но, может быть, так оно и лучше. Чанс, судя по его поведению, думал иначе. Клео уже решила, что она скажет Чансу, если он начнет расспрашивать ее. Обстоятельства, мол, заставляют людей иногда вести себя несвойственным им образом, им бы и в голову не могло прийти такое в нормальной ситуации. Гроза, волнение по поводу Рози, сломавшаяся машина — она просто потеряла голову, а он так уверенно, так внушительно говорил. Она не хотела, чтобы подобное повторилось еще раз. Если же Пит как шофер его не устраивает, то возить его может и Джо.
— У меня есть еще дела. Увидимся позже, — попрощалась она.
— Какие дела? — остановил ее Чанс.
— Мою свою кладовку.
— Да, от работы ты никогда не отлынивала.
— Тебя злит то, что я выполняю свои обязанности как полагается?
Сдерживать себя Чанс больше не мог:
— Злиться меня заставляешь ты. Удивляюсь, как это ты решилась вообще зайти сюда. Ты же стараешься как можно реже показываться мне на глаза!
Если Клео и была удивлена, то в основном тем, как подействовали на нее эти слова.
— Ты теперь, наверно, будешь рад, если я уеду?
Несмотря на подавленное состояние и злость на Клео, подобные мысли Чансу в голову не приходили, но в чем-то Клео, возможно, права. Она была для него постоянным источником раздражения. Ее длинные ноги в обтягивающих джинсах доставляли ему больше мучений, чем мышцы спины, а выражение ее зеленых глаз не раз «вдребезги» разбивало его мечты.
— Если хочешь — уезжай, — с наигранным безразличием бросил он. — Надоело.
Клео ощутила в душе резкую внезапную боль. Она столько раз грозилась уехать, но и представить не могла, что он способен отнестись к этому столь хладнокровно.
— Считай, что меня уже нет, — голос ее прозвучал тускло, устало.
Она вышла.
Чанс по-прежнему стоял у окна, испытывая ощущение леденящей пустоты внутри себя. Он машинально поднял руку и провел пальцами по волосам, отстраненно подумав, что надо бы подстричься. «Считай, что меня уже нет». Когда она уедет? Сегодня, завтра, на следующей неделе? В памяти всплыло личико Рози, и он внезапно осознал, что теряет не только Клео, но и ее дочку, малышку Рози.
Он выругался вполголоса, но со вкусом. От этой любви одни неприятности! На мгновенье мысль его ошеломила. Он любил Клео, черт побери, и глупо было спрашивать себя, откуда он это взял. Это было просто очевидно! Он любил ее, а разговаривал с ней так грубо, что, наверно, лишил себя всякой надежды на примирение. Теперь она может уйти из его жизни навсегда.
Несколько минут он стоял, раздираемый самыми противоречивыми чувствами. Он знал, что ведет себя правильно, настаивая на окончательном выяснении их отношений, но понимал и другое: каким пустым станет для него ранчо без Клео и Рози.
Так ничего и не решив, он схватил пиджак, висевший на стуле рядом с ним, и поспешил к выходу.
Смахнув слезы с ресниц, Клео направилась к хлеву и вошла в кладовку. Она осмотрелась по сторонам и тут же подумала, что убираться ей уже не нужно, как и вообще что-нибудь делать на ранчо. Боль переросла в гнев, и она с силой пнула седло, сбив его со стояка. Даже не удосужившись поднять седло, Клео вышла и, все еще ощущая запахи лошадей и кож, пропитывавшие кладовку, направилась к дому. Войдя в дом, она сняла шляпу и куртку, выдернула шпильки из волос и, отбросив волосы за спину, попыталась сосредоточиться и обдумать все, что произошло. Рози еще не вернулась из школы. Однако ей придется не только сегодня же сказать девочке об отъезде, но и уведомить об этом директора школы. Сборы займут два-три дня. Кажется, где-то на ранчо были пустые ящики. Нужно будет договориться о машине и нанять двух грузчиков — с мебелью ей самой не справиться.
Неожиданно входная дверь распахнулась. Оглянувшись, Клео застыла от изумления. Чанс! Она почувствовала прилив внезапной злости.
— И что тебе нужно? — вместо приветствия резко бросила она.
Он прикрыл дверь.
— Поговорить по душам.
— Мы уже это сделали, если не ошибаюсь?
— Мы с тобой лишь ругались, подшучивали друг над другом, что-то доказывали, наконец, получали удовольствие от близости. Однако ни разу за все это время не были до конца откровенны.
Она молча направилась в гостиную.
— И зачем нам это нужно сейчас? — донесся оттуда ее голос.
Не дожидаясь приглашения, Чанс вошел в комнату вслед за ней, оглядываясь по сторонам. «Как здесь уютно», — подумал он про себя.
— Я здесь впервые.
— А тебя никогда сюда не приглашали, — холодно ответила Клео.
Его присутствие заставляло ее нервничать. Он казался каким-то слишком большим для такой маленькой комнаты.
Он стал выглядеть гораздо солиднее с тех пор, как приехал, отметила Клео, но это явно не лишний жирок от вольных хлебов. Он стал каким-то другим с того дня, как она впервые столкнулась с ним у каменной стены большого дома. Отросли волосы, потемнела и огрубела кожа, выцвели джинсы, даже ботинки блестели не так, как прежде. Он выглядел сейчас как настоящий ранчеро, и выражение его необычайно синих глаз отличалось теперь какой-то сдержанной силой, силой человека слова и дела.
У Клео перехватило дыхание. Он был слишком красив, слишком притягателен для нее как мужчина. Она ощутила вокруг только ему присущий и такой возбуждающий ее запах.
— Мне больше не нужны никакие доводы! — воскликнула она, нервно приглаживая рукой волосы.
— Я не буду ни в чем тебя убеждать. Я хочу лишь откровенно с тобой поговорить.
— Ты сказал, чтобы я уехала, и…
— Я передумал.
— Но я сама так решила.
— Теперь решать буду я.
Он сделал к ней шаг, другой. Она испуганно попятилась, ощущая себя загнанным зверьком, которого вот-вот настигнет безжалостный охотник, но вскоре уперлась в спинку дивана — отступать дальше было некуда!
— Я могу только догадываться, что ты затеял, но и думать об этом не хочу. Прошу тебя, уйди, пожалуйста.
— Ни за что! Ты помнишь наш последний разговор?
— Конечно, помню! Не думаешь ли ты, что моя откровенность дает тебе какое-либо право…
— Сначала я собираюсь доказать тебе кое-что, а потом мы спокойно обо всем поговорим.
— Нет, — задыхаясь, пробормотала Клео.
Он снял пиджак и бросил его на стул.
— Чанс…
Ее сердце бешено стучало. Она увидела, что на нем нет привычного уже пояса. Это означало, что он либо очень спешил, либо что-то задумал. Скорее всего, решила Клео, здесь было и то и другое.
— Джо непременно поинтересуется, что ты делал в моем доме. Да и Пит уже, наверное, разыскивает тебя.