Когда Татьяна отошла от Икринки, по метрике станции наступил вечер. Она дала указание Э продержать проангела в блаженном сне еще полтора часа, а сама поспешила в покои Лу-Тана — дружеские объятия воды ей, уставшей до потемнения в глазах, были необходимы.
После того как она с головой погрузилась в воду, тамп, к ее удивлению, завис над поверхностью водоема, свесив ниточки-щупальца и болтая ими в воде, словно ребенок ножками. Татьяна резко вынырнула, пытаясь поймать шарик, чтобы макнуть в воду. Тот возмущенно запищал и стрелой взмыл вверх, но через какое-то время вернулся, двинулся вокруг того места под водой, где она затаилась. Они играли так около часа, а присоединившийся к ним Бим бегал по краю бортика и оглушительно лаял. В какой-то момент Татьяна Викторовна поймала себя на беззаботном и счастливом смехе, и растерянно умолкла. Впервые после ухода старого крелла, этот звук раздавался под сводами его покоев. Печаль мазнула по сердцу птичьим крылом — она до сих пор отчаянно скучала по звукам глуховатого голоса, его ворчанию и любознательным вопросам, наставительному тону и коротким смешкам.
Наскоро перекусив, она вернулась в операционную, разбудить Мирелла. Тамп остался в ее личном секторе дергать пса за уши и ловить разбегающихся по стенам лягушат.
— Пойдемте в смотровую, — предложила Татьяна, когда проангел проснулся и, отчаянно зевая, вылез из Икринки. — По метрике станции наступил вечер…
Мирелл удивленно поднял брови.
— Время смотреть на звезды, — пояснила она. — Традиция.
Проангел кивнул.
— «Традиция» это я понимаю. А «смотреть на звезды» — нет. Хотя, на что здесь еще смотреть?
Татьяна пожала плечами. Нет, он не понимал. Ни-че-го!
— Присаживайтесь, — она указала на свое кресло.
— А вы? — удивился Мирелл, замешкавшись.
— А я похожу туда-сюда, — улыбнулась Татьяна Викторовна. — Это помогает думать. Не станете возражать?
Проангел покачал головой и устроился в кресле. Э нарастил спинку, поменял изгиб, чтобы крыльям было комфортно.
Татьяна заложила руки за спину и вдруг вспомнила, как по просьбе профессора как-то читала лекцию по нейрохирургии (название….) в Мединституте. Эту привычку — закладывать руки за спину и ходить туда-сюда она подсознательно скопировала у него, и сначала не понимала, отчего студенты хихикают и перешептываются, глядя на нее. Но так действительно думалось лучше.
— Проведенное обследование показало, что вы абсолютно здоровы, Миррел, — начала она. — Даже костная мозоль на месте сращивания кости стала не такой заметной. При вашей способности к регенерации, возможно, она исчезнет совсем. Ранее поврежденное крыло не ограничено в движении и нет никаких физиологических предпосылок этому. Я хочу сказать, что ваши нервная и гравинейронная система в норме.
— Тогда почему я не могу летать! — вскинув руки, воскликнул проангел. — Почему?
— Вот здесь как раз и кроется проблема! — кивнула Татьяна и остановилась напротив, внимательно глядя на него. — Вы можете летать. Но не хотите…
— Не понимаю! — Мирелл подался вперед и смотрел на нее так, словно от этого зависела его жизнь.
— Вспомните, что произошло утром? Момент, когда Бим неожиданно выпрыгнул, желая поиграть. Что вы сделали тогда?
— Я испугался! — признался Мирелл. — Он выскочил, словно дарук из воды!
Татьяна молчала, выжидая. Проангел несколько мгновений смотрел не нее, затем раскрыл и сложил крылья.
— Что? — недоуменно спросил он.
— Было кое-что еще, вспоминайте!
Крылья вновь раскрылись. Мирелл удивленно оглянулся.
— Ну конечно! — воскликнул он. — Я подпрыгнул!
— Вы не просто подпрыгнули! — кивнула Татьяна. — Вы взлетели. И опустились на пол только когда осознали, что вы делаете. Так?