Татьяна автоматически составляла препараты в холодильник, сверяясь с данными классификатора, которые Э вывел прямо на рабочий стол. А воспоминания тянули прочь отсюда — под холодное, крупой сыпящее небо Земли, к обледеневшим, вздернутым ветвям и пустынным дорожкам. Туда, где улицы еще помнили их шаги, а зеркала — улыбки. Где в желтых кругах под фонарями они целовались самозабвенно, в маленьких забегаловках грели застывшие ладони под свитерами друг у друга, зубрили латынь на спинках скамеек в заброшенном парке. Словно яркие монпансье из запретной коробки они сыпались и сыпались — памятные минутки и дни, часы и ночи.
— Э, сколько времени по метрике Земли прошло с тех пор, как я появилась в Лазарете?
«Восемнадцать месяцев», — пришел безмолвный ответ.
Полтора года? Полтора!..
Татьяна закрыла холодильник, даже не обратив внимания на зеленую индикацию классификатора — какой-то из препаратов не соответствовал образцу-матрице, заложенному в память Э. И поспешила в свой сектор. Где-то было это… Горький глоток прошлого. Горький до слез. Как же она могла забыть? Красная монастырская стена. Нищие у ворот. Буйство красок. Ярких восковых цветов…
Торопясь, она вытащила из самой глубины личного хранилища, похожего на раздвижной ларь, старую сумку и, покопавшись в ее нутре, извлекла на свет коричневую склянку с аптечной наклейкой. Поболтала на свету, решительно сунула в карман комбинезона и отправилась в покои Лу-Тана, ставшие вторым пристанищем телу и первым — душе. Здесь, устроившись в любимом шезлонге, Татьяна Викторовна вскрыла склянку, одним махом проглотила содержимое и, едва не заплакав от горечи, поторопилась закусить крочерсами. Привкус «рыбы» отбил мерзкий вкус спирта. Полтора года! Сейчас на Земле дует промозглый ветер, блестят покрытые тонким льдом дороги. И падают белые хлопья… Осыпаются цветы зимы, погребая людские мечты и надежды.
Спирт делал свое дело. Она проваливалась в темноту. Как и в тот день, когда, вернувшись с похорон, не устраивая поминок, напилась в одиночестве сначала до рвоты, а потом до спасительной темноты. Оказаться на Земле! Лишь на мгновение, достаточное для того, чтобы обмахнуть поземку с черного камня, в котором взблескивают синие искры — камня дарований, божественного расположения и преданной любви… Коснуться ладонью холода овальной керамической фотографии — чужого, смутно знакомого лица, ведь не таким он был при жизни — ее Артем, не таким! Запустить пальцы в снег на могиле и растереть его по мокрым от слез щекам. Прошептать, что помнит… И все чудеса вселенной не заставят забыть! Пусть жизнь продолжается, и она, Татьяна Викторовна Крылова в прошлом, а нынче Лу-Танни, Страж порога сектора Див, доктор Лазарета на перекрестке миров, не сдается, но какой-то кусочек ее сердца навсегда закрашен черной краской… Дверь, которая уже не откроется…
Татьяна спала, по-детски свернувшись калачиком, словно желая стать маленькой и защищенной. Бим поворочался, устраиваясь в ногах, и затих. Шуня заполз к ней на плечо и повис там легким розовым помпоном.
Приглушенный свет вдруг стал агрессивным, словно белая ярость полыхнула из гигантского зрачка. Станция покачнулась. Но лишь на мгновение. Хозяйка спала и не могла видеть окружающие Лазарет звезды. Другие звезды.
Слепое пробуждение… Выплыли откуда-то из скомканного сна, где под тусклым фонарем ждала и не могла дождаться закутанная фигура, эти два слова. Слепое пробуждение: отсутствие мыслей, вялость восприятия, мерзкий привкус во рту, сухость в глазах. Да. Давно не случалось с ней такого печального события! Татьяна села, уткнув лицо в ладони. Где-то на далеком Крелосе, под тоннами свинцовых вод, покоится в подводном гроте тело Учителя. Вряд ли когда-нибудь она сможет навестить его там. Но так же неизмеримо далеко стылая земля, в которой похоронен Артем. Что ж, во всем есть свои плюсы и минусы. Ни из-под толщи вод, ни сквозь ветви старых кладбищенских лип не видно было бы тех холодных огней, что заполняют пустое пространство призрачного галактического небосвода вокруг Лазарета.
Татьяна Викторовна встала, плеснула в лицо пригоршню воды из бассейна, чтобы окончательно прогнать сонную одурь, и поспешила прочь из покоев Лу-Тана, чтобы кинуть взгляд на своих сиятельных друзей перед тем, как начать новый день. Но на пороге смотровой остановилась, недоуменно оглядываясь. Что-то было не так. Звезды сместились, одни заменили собой другие. И это ощущение, словно ступаешь по стеклу, словно смотришь в туман и ждешь, что оттуда явится что-то… Медленно, будто опасаясь слов, Татьяна приказала Управляющему Разуму сделать пол прозрачным. Переливчатое нежное сияние залило помещение…