Кристалин внутри Ту-Гака не шел у нее из головы. Все ли ту имеют такую особенность или только он? В конце концов, любопытство пересилило совесть, и она пошла на маленькую хитрость, вечером поместив Ту-Ропа в Икринку для глубокого сканирования, предварительно сообщив ему, что ей нужны дополнительные данные для челюстной хирургии.
Услышав это, испуганный Ту-Гак ретировался в выделенный ему жилой сектор, и на нервной почве снова завалился спать. Ту-Роп, вздыхая, забрался на платформу Икринки и тоже попросил лечебного сна. Лежать просто так ту было скучно, тем более что голубого тампа Э в операционную не пускал так же, как и розового. Впрочем, тампы не расстраивались. Практически не расставаясь, они ползали по прозрачной стене смотровой, доставали Бима, дергая его за хвост и цепляясь за уши, иногда зависали подолгу под потолком, так и не распутав ниточек-щупалец.
Ларрил почти насильно вытащил Татьяну из лаборатории и накормил гангами, после чего, с ее разрешения, отправился на свой корабль, чтобы, подключившись к Управляющему Разуму станции, провести запланированную проверку каналов связи. А она снова вернулась в лабораторию. И теперь все составляющие будущей копии клыка Ту-Гака были готовы. Завтра она попробует соединить их в одно целое, используя биоморфор, информационную атомарную матрицу зуба и неоценимую помощь Э.
Татьяна Викторовна улыбнулась и тихонько погладила свое кресло. Э, как и Артем когда-то, подкидывал ей шпаргалки, если она не знала, как поступить дальше. Именно он подсказал, как обработать кусок подаренного кристалла с Сатианы так, чтобы получился биоинертный штифт, на основе которого она завтра попытается сделать полностью идентичный сломанному клык. Иногда она задумывалась о том, что собой представляет Управляющий Разум станции? Отчего-то сердце противилось идее, что он — робот или сверхмощная си-интеллектуальная система управления, как та, которой были оборудованы межзвездные корабли. Несмотря на довольно однобокое общение, при котором Э или молчал, или выдавал необходимую информацию, она воспринимала его как самостоятельную личность и иногда — ей так казалось — ощущала эмоции, наполняющие станцию. Чужие, но отчего-то такие знакомые! Он казался ей существом из сна, который она забыла. Не тем, стоящим в круге угрожающего света, нет. Другим, из снов детских — ярких и спутанных, мягких, словно облака и объемных, словно калейдоскоп, наполняющих теплом, до сих пор хранимым где-то глубоко, в самом дальнем уголке сердца.
— Ты меня впустишь в свое звездное логово, Страж порога, Лу-Танни? — донеслось с порога смотровой.
Татьяна засмеялась и ответила на ангальезе:
— Входи, вольный сын ветра!
— Делаешь успехи, — заметил Ларрил, садясь в выращенное для него кресло, — ответила, не задумываясь!
— Мне не хватает вашей литературы, — пожала плечами Татьяна, — я изучаю язык из разговоров с тобой и, иногда, переговоров капитанов торговых кораблей в космосе, которые Э вылавливает в эфире и транслирует мне во время виртуальных операций.
— Ты — очень занятой человек, да? — улыбнулся Ларрил, внимательно глядя на нее.
Ощущение, что его взгляд теплом скользит по коже, вновь захватило ее, заставив сердце биться чаще.
— Не даешь себе ни минуты передышки, — продолжил проангел, — почти постоянно подключена к Обучающей программе, нигде не бываешь… Ты не хочешь увидеть мир? Любоваться разными небесами и светилами, дышать разным воздухом?
Татьяна слушала его, удивленно подняв брови.
— Странно, что ты говоришь мне об этом, командор Ларрил, — заметила она, когда он замолчал и отвернулся, глядя на звезды. — Сколько уже ты не посещал родную планету, ссылаясь на невозможность оставить М-63 без присмотра? Ты всегда на работе, и туммер тому доказательство. Ведь ты носишь его, не снимая, да?
Машинально проангел тряхнул запястьем, проверяя, на месте ли плоская коробочка туммера. Поймав себя на движении, рассмеялся.
— Мы оба — существа долга, да, Танни? — прервав смех, сказал он. — Работа — над всем остальным. Ведь то, что мы делаем, действительно важно. И ты, и я спасаем жизни — каждый из нас по-своему. Ты — Страж порога, я — страж М-63. А если…
Он резко обернулся и коснулся ее щеки горячими пальцами.
— … Если я предложу тебе когда-нибудь посетить со мной Райю, ты согласишься?
Татьяна молча накрыла его руку ладонью. Собственная кожа в сравнении с его показалась холодной, а затем, этот жар захватил ее, полыхнул на щеках румянцем, скрутился в тугой жгут то ли в груди, то ли в животе. Стало трудно дышать.